Анатолий Викторович уловил мысль таксиста, и она ему очень не понравилась. «На что это ты намекаешь? – спросил следователь, с трудом сдерживая гнев, – В чем-то с тобой сложно не согласиться, но, насколько я понял, ты только что выразил недоверие сотрудникам моего отдела полиции?! Я прав?»

–Вы абсолютно правы, Анатолий Викторович, однако вам необходимо научиться не отмахиваться от очевидных фактов. Преступники знают о каждом нашем шаге. Нам очень повезло в том, что здесь, в лесной чаще, отсутствует обычная связь. Здесь вообще не ловит, если только не залезть на макушку самого высокого дерева. Вряд ли злоумышленники имеют возможность использовать спутниковую связь. Я не знаю, кем может оказаться их информатор, но вычислить местоположение беглецов, скрывающихся в этой избушке, ему будет сложно. Имеющееся у нас время мы должны использовать максимально эффективно.

– Послушай, друг! А ты точно служил в воздушно-десантных войсках? Ты рассуждаешь, как специальный агент с большим стажем работы и огромным опытом!

Брошенная следователем фраза заставила Ивана вздрогнуть. Он вовсе не хотел себя раскрыть, во всяком случае не сегодня. Однако слова следователи заставили его задуматься над тем, что в сложившихся обстоятельствах опытный следователь должен владеть всей полнотой информации. В противном случае ему сложно будет правильно оценить ситуацию. Не зная, как именно ему следует поступить, Иван просто пожал плечами и объяснил свое предположение усталостью и неопределенностью ситуации. «Возможно, я ошибаюсь. Однако, как говорится, лучше пере бдеть, чем не до бдеть!» – пробормотал Иван извиняющимся тоном.

Признание своей неправоты в тех ситуациях, когда верность сделанных выводов очевидна, является тонким психологическим приемом, которым обычно пользуются специальные агенты. Этот грамотный ход сработал и на этот раз. Следователь Куменков неожиданно осознал то, что бандитам и в самом деле известен каждый шаг преследуемых ими лиц. «Давай прекратим ненужные разговоры! – предложил Анатолий Викторович, – Время не ждет! Пока молодежь растапливает печь и готовит обед, мы осмотрим прилегающую территорию, а заодно, и дровишек принесем. В избушке имеется охапка хвороста. На первое время этого хватит!»

Следователь и бывший десантник вышли из избушки и приступили к обходу леса, простирающегося вокруг лесного домика на многие километры, причем во все стороны. А реставратор Юрий и его добровольная помощница накинули на дверь большую металлическую щеколду и приступили к работе по дому. При этом они старались не издавать лишнего шума и держать под контролем два небольших оконца.

«Почему вы, товарищ следователь, так уверены в том, что бандиты преследуют именно Юрия? Потому что в его руках какое-то время находилась картина, которую ему передал директор? Юрий уже приступил к восстановительным работам? Возможно, он уже успел снять верхний слой краски. Что, если кто-то не мог допустить того, чтобы парень увидел то, что не предназначалось для чужих глаз?» – поинтересовался у Анатолия Куменкова бывший десантник. «А не слишком ли ты любознательный? – ответил следователь, – Ты пытаешься получить информацию, которая составляет тайну следствия!»

– Оказывая помощь этому самому следствию, я подвергаю свою жизнь реальной опасности! Для того, чтобы не навредить общему делу, я должен знать некоторые его детали.

– Здесь ты, конечно, прав. Думаю, что тебе можно доверять. Изначально я тоже склонялся к тому, что Юрий оказался на пороге раскрытия чужой тайны. Однако здесь имеется не состыковка.

– Да? И в чем же она заключается?