Его слова были сумбурны и порывисты, они перемежались судорожными вздохами, больше похожими на всхлипы, он упорно не поднимал на меня глаз, но я была практически уверена, что даже сквозь толстые стекла очков его глаза сияют, словно сто тысяч раскаленных солнц. Он искренне верил в то, что говорил, и это придавало его словам поистине несокрушимую убедительность. Всех послать! На свадьбе! Потом на работе! Потом соседей! Потом подруг! А еще грубиянку кассиршу в супермаркете и тупоголовых партнеров Макса по команде. Каждого! Поименно! До чего же заманчиво звучит, черт побери! А не опоздать ли мне на собственные похороны?

Я так увлеклась рисованием воображаемых картин своего извращенного триумфа, что не сразу заметила, как мой идейный вдохновитель понемногу отступает все ближе к краю крыши. Парень стоял, широко раскинув в воздухе руки, его грудная клетка часто вздымалась и опускалась под тонкой тканью желтой футболки. Смазанным движением он сдернул с себя очки и швырнул их себе под ноги. Мощная подошва тяжелого ботинка –гриндерса с ожесточением растерла в мелкий порошок универсальное средство коррекции зрения.

– Прощай, Линкс! Уже почти утро, тебе надо придумать достойную речь для гостей на твоей свадьбе! –без очков парень казался по-детски беззащитным, глаза у него оказались слегка миндалевидные и не то светло-карие, не то темно-серые, -иди отсюда, Ида, тебе не надо этого видеть.

– Но это глупо! – я инстинктивно протянула руки ему навстречу, – почему я должна жить, а ты умереть? Зачем ты раздаешь советы, если сам им не следуешь?

– С такими проблемами, как у тебя, Линкс, я бы даже и не помышлял о смерти, -парень грустно усмехнулся в ответ, – но у меня все намного сложнее и я не хочу это обсуждать. Просто сделай, как я сказал, и у тебя все будет хорошо. Обещаешь?

Я отчаянно замахала обеими руками и незаметно сделала один крошечный шажок вперед. Нет, так не пойдет. Одно дело, самой совершить самоубийство, а другое наблюдать, как у тебя на глазах живой человек превращается в фарш и не пытаться остановить это безумие.

– Ты меня не остановишь! –его голос звучал ровно и уверенно, в нем не было ни сомнения, ни страха, только безысходная решимость довести задуманное до конца. Именно столкнувшись с его спокойным, поразительно ясным взглядом я осознала, что уже ничего не смогу сделать, но ведомая непреодолимым желанием предотвратить неизбежное, приблизилась к нему еще на несколько шагов. Но парень внезапно развернулся ко мне спиной, обхватил голову руками и молча исчез в темноте.

Липкий, густой, словно патока, ужас сковал меня прочными нитями незримой паутины, меня будто парализовало, я не слышала ни удара тела об асфальт, ни предсмертного крика, только этот сумасшедший гул в ушах, застилающий сознание. Мне было почти физически больно, все внутри кровоточило и саднило, настоящие, человеческие эмоции серной кислотой разъедали пластмассовый корпус механической куклы, обнажая розовую плоть человеческой души. Непривычная, никогда доселе неизведанная боль заставляла меня стонать и корчиться, меня ломало и выворачивало наизнанку, и в этих нестерпимых муках рождалась новая Ида Линкс. А ценой ее рождения стала нелепая смерть незнакомого парня, от которого остались только лишь растоптанные в пыль очки и внезапно обретенный смысл жизни.

Я и сама не знала, почему мне так важно взглянуть вниз. Увидеть его мертвым, но запомнить живым. Я клянусь все сделать так, как ты сказал, я обещаю тебе. Ты не напрасно прожил в этом мире на полчаса дольше, чем планировал, я докажу тебе это, обязательно докажу.