Данилевский Эрик Яковлевич. Двадцать семь лет. Адрес – есть. Телефон – есть. Данные о месте работы – отсутствуют. Зарегистрированное имущество, права и обременения – отсутствуют.

Какое-то время я молча таращилась в монитор и не могла заставить себя оторвать взгляд от этих ничем не выдающихся, в общем-то, сведений. Если я и база данных налоговой инспекции имеем в виду одного и того же человека, значит, я попала в яблочко, почти не целясь. Данте Алигьери и его бессмертное творчество, возможно, и наложили на выбор Эрика определенный отпечаток, но отправной точкой послужила все-таки фамилия, в точности, как и у меня. Однако, танцевать от радости фокстрот пока еще рановато. Косвенные доказательства тоже могут быть приобщены к делу, но выстраивать общую линию, основываясь исключительно на них, крайне нежелательно. Что-то я после затянувшейся беседы со следователем даже мыслить судебными канцеляризмами начала!

Большого труда мне стоило решить, что является большим безумием: позвонить по любезно предоставленному уважаемыми налоговиками номеру в полтретьего ночи или с утра без приглашения заявиться по соответствующему адресу. Все определил, как водится, фатум: легкомысленно брошенный в ванной телефон разрядился в ноль, и для того, чтобы вернуть ему пригодность к использованию по назначению, требовалась, минимум, пара часов в компании зарядного устройства.

После выпитого количества кофе, я не только не хотела спать, но и испытывала ярко выраженную потребность в активной деятельности. Было очевидно, что расплачиваться мне придется жуткой дневной сонливостью, однако скопившиеся в моем внутреннем органайзере дела все, как на подбор, обладали статусом первостепенной важности, и я не собиралась жертвовать ни одним из запланированных мероприятий даже ради краткосрочного отдыха.

Душ я принимала, плотно обмотав обе руки целлофановыми пакетами, и испытывала при этом огромное воодушевление от обещанного интернет-метеослужбами похолодания, позволяющего мне облачиться в одежду с длинными рукавами и не шокировать широкую общественность своими повязками. Впрочем, для тех , кому уж совсем невтерпеж увидеть Иду Линкс в бинтах, всю ночь работал Фарух Кемаль, и остается только выяснить, какое из желтых изданий предложило ему самый высокий гонорар.

Рассвело на улице неожиданно и резко, словно яркая вспышка вдруг озарила кромешный мрак своим внезапным светом. Мои самые худшие предположения целиком и полностью оправдались – это оказался вовсе не рассвет, а габаритные огни понаехавших со всей столицы машин, доверху напичканных жаждущими сенсаций журналистами. Папарацци заняли вокруг моего подъезда круговую оборону и, похоже, всерьез готовились разбить во дворе палаточный городок. Интересно, особняк Макса осаждает такая же толпа, или это только мне грозит невеселая участь уподобиться несчастным жителям блокадного Ленинграда? Что ж, Линкс, радуйся, настал твой звездный час! А ведь еще вчера у меня были равные шансы провести эту ночь либо на супружеском ложе, либо в морге, но такая бешеная популярность мне даже в кошмарном сне не снилась.

В данном ключе развития событий ситуация складывалась весьма неблагоприятная: поездок на общественном транспорте мне пока явно стоило избегать, а личного автомобиля у меня в наличии не имелось. Моя собственная машина стояла на ремонте, а свадебный подарок Макса в виде новенького «Мерседеса» теперь уж точно достанется не мне. Надену темные очки, распущу волосы и буду кататься на такси, а куда еще деваться?

Второй раз обмануть папарацци при помощи вчерашнего трюка с выходом через парикмахерскую я даже не надеялась. Не такие уж они дураки, чтобы многократно наступать на те же грабли, да и вполне может оказаться, что по воскресеньям салон красоты работает с обеда, а дожидаться его открытия в моем положении – непозволительная роскошь. Таким образом, я решила идти напролом и в случае открытого посягательства на неприкосновенность личности отбиваться подручными средствами.