Никаких особенных событий не произошло, но с этого дня начался для нас ряд неудач. Полагая, что эти двое пропавших попали в руки к туземцам, утром, на перекличке, я обратился к людям с увещаниями и сказал им целую проповедь на этот счет. Через тринадцать месяцев мы узнали, что Чарли № 1 и Муссабен Джума просто бежали и им удалось добраться до Ямбуйи; там они сплели целую историю о претерпеваемых нами войнах и несчастиях, а офицеры передали эти слухи письменно Комитету, и наши друзья в Европе переполошились. Если бы я знал, что двум гонцам удастся такой контрмарш, я, конечно, поспешил бы доставить майору Бартлоту самые точные сведения, а также послал бы ему карту того маршрута, которым, как мы полагали, он должен был воспользоваться через месяц.

За порогами Марири первый переход привел нас к обширному поселению южного Мупэ – нескольким деревням, расположенным среди живописных плантаций. Имена местных вождей – Мбаду, Алимба и Мангруди.

22 июля. Дежурный офицер доктор Пэрк имел несчастье отклониться от реки и направиться по лесу не в ту сторону. Напав на тропинку, он пошел по ней, и тут встретил женщину с девочкой, у которой были большие глаза и темная кожа. Женщина указала ему дорогу к реке, и ее отпустили. Очевидно, под ее влиянием жители северного Мупэ, на правом берегу, согласились вступить в сношения с нами и продали нам два яйца и дюжину кур.

В этом месте речное русло состоит из сплошного твердого камня кирпичного цвета; порогов много, но они довольно мелки и не очень затрудняли передвижение. Берега иногда возвышаются над водой на 12 м и выше, и на обнаженных обрывах резко были выражены горизонтальные пласты, местами похожие на обвалившиеся плиты.

У здешних прибрежных жителей, по-видимому, существует обычай в знак миролюбия лить на голову гостя воду пригоршнями. Подходя к лагерю, они издали начинали кричать: «О, мономопотэ (сын океана)! Мы голодаем, и нет у нас ничего съестного, но вы найдете много припасов, если пойдете дальше, вверх по реке». На это мы отвечали: «Мы тоже голодаем и не можем идти дальше, пока вы не накормите нас». После этого они кидали нам початки отличной кукурузы, бананов и сахарного тростника. Эта церемония послужила прологом к дальнейшим сношениям, во время которых эти невинные дикари оказались такими же ворами и мошенниками, как и самые плутоватые вьянзи на Конго. Туземцы Мупэ принадлежат к племени бабэ.

Мы очень легко выменивали сахарный тростник, кукурузу и табак на старые коробки от сардинок, патронов, сгущенного молока и варенья. За курицу мы давали бумажный платок. Они показывали нам коз, но продавать их отказывались; козы составляют здесь, кажется, исключительно собственность вождей племени. По части тканей им только и понравились бумажные материи ярко-красного цвета. Мы видели в их руках медные монеты, а на дне одного челнока заметили обломок шпаги длиной 22 см такого образца, какие носят пехотные офицеры. Интересно бы узнать историю этой шпаги и проследить, через сколько рук она прошла, с тех пор как вышла из оружейного завода в Бирмингеме. Нет сомнения, что так или иначе соседи здешних дикарей имели сношения с суданцами. Но наше незнание местного языка и крайняя пугливость наших новых приятелей ограничили наши разговоры несколькими знаками приветственного и торгового характера.

Нравы и одежда здешних жителей мало отличаются от таковых племен, населяющих область верхнего Конго. Головной убор состоит из сплетенных прутьев, украшенных перьями красного попугая, или представляет шапочку из обезьяньей шкурки серого или черного цвета с висящим позади хвостом. Украшения на шее, на руках и вокруг щиколотки большей частью из гладкого железа, реже медные, из латуни совсем не встречаются. «Сэнненэ» выражает у них дружелюбное приветствие, так же как в Маньема