– Вы о Пророчестве? – прямо спросил Симун дер Лэк.

Девушка густо покраснела и опустила глаза, поражаясь его проницательности.

– Ваше высочество, Пророчество – красивая сказка, но не более того. – Учитель прошёлся вдоль комнаты, вернулся к столу, переложил фолианты с места на место едва дрожащими руками. У него были чёткие инструкции, как отвечать на подобные вопросы принцессе. – Вы же сами видите, сколь разительно отличается государственное устройство наших держав. В реальности объединение невозможно. Прекращения войны можно достичь подписанием мирного договора, но, как вы сами знаете из истории, договор этот неоднократно нарушался Дафиаркамом, так что…

– Вы говорили, что империя формируется за счёт военного захвата земель, – перебила Виоланта, – но если это так, то люди, живущие в префектурах, должны быть недовольны властью императора, ведь они потеряли свой суверенитет. Мы с вами неоднократно обсуждали постоянные бунты и восстания на севере Дафиаркама и их жестокое подавление гвардией…

– Армией, – поправил Симун дер Лэк. – Да, вы правы. Дафиаркам – военная держава, где вертикаль власти построена на силе. Империя всегда стремится к захвату новых земель. Это, кстати, одна из причин, по которой говорить об окончательном прекращении войны весьма сложно.

– Это понятно. Но если предположить, что император – пусть не Хордрон, а, скажем, его сын, когда унаследует трон, принц Стратус Ликантор – решит изменить положение дел и преобразовать империю в королевство, сколько времени на это потребуется?

Учитель едва заметно поморщился. Имя дафиаркамского принца, как и все прочие северные имена и названия, она произносила на имперский манер: не Стратор, а Стратус. Из уст наследницы трона Нэскайларда это звучало неуместно и даже неприятно.

Вообще ко всему, что касалось империи, девушка проявляла повышенный интерес. Вот и сейчас она спрашивает про преобразование… Дафиаркам никогда не пойдёт на такое. Принцесса слишком юна, чтобы понять. Она грезит прекрасными сказками, мечтает о благородном принце, и даже представить себе не может, что сделает с ней этот принц, если огнём и мечом пройдёт по Нэскайларду и достигнет королевского дворца. Возможно, он сохранит ей жизнь как военному трофею. Но сперва…

«Мягче, – напомнил себе учитель. – Не забывай: перед тобой дитя».

– Такое преобразование невозможно, – грустно улыбнулся он. – Империя может вследствие революции либо захиреть, развалившись на отдельные провинции, либо стать качественно новым образованием, где власть принадлежит представителям земель. Но это очень кровопролитный процесс. Такого не было за всю историю.

– Почему?

– Потому что люди очень ценят свою жизнь. Они готовы мириться с гнётом, но жить, а не умирать на баррикадах.

– Я не согласна с вами. Нэскайлардцы будут сражаться за свою свободу до последнего.

– Вы правы, ваше высочество. Это так.

– Так почему в таком случае на нашем южном материке Эструдейл сформировались свободные королевства, а на северном Дипенхейле – империя? Там живут такие же люди.

– Немного не такие, – мягко пояснил Симун дер Лэк. Ему нравилось, что принцесса задаёт правильные вопросы. – Там север, холодно, люди за века привыкли к суровой жизни, поэтому и воспринимают суровость как должное. Они мирятся с холодами, с неурожаем, с падежом скота. Военный режим и строгая дисциплина – тоже часть их жизни, неотъемлемая и неотвратимая. Другое дело – плодородный и тёплый Эструдейл. Наш народ привык к хорошему и готов за это хорошее бороться. Потому жизнь для нас может быть только свободной и счастливой, а жизнь под гнётом – это не жизнь. Нэскайлард всегда будет противостоять захватчикам с севера. Всегда.