Казимир Малевич предпринял удачную попытку вырваться из замкнутого круга языка «общежития» человека, который ранее сковывал мысль: «В отличие от всех деяний человеческой мудрости я пытаюсь установить новое установление, противопоставленное всему предметному человеческому строю мысли…». (К. Малевич. «Супрематизм. Мир как беспредметность или вечный покой»).

Выйти из области привычных представлений языка общения «общежития» и войти в неизвестную систему сознания человечества отдельному человеку трудно, прежде всего, в силу его инертности. Казимир Малевич знал это и понимал, он пишет: «Как ясна и понятна звезда, когда не видишь ее действительности», «Мне кричали, что не нужно говорить о том, что непонятно…». (К. Малевич. Письмо М. О. Гершензону, 1919 г.). Открывая новые неизвестные просторы познания мира, Казимир Малевич предложил человечеству, свой собственный опыт и знания, безупречный эксперимент и творчество: «Трудно и даже невозможно определить мое начало, где я начинаюсь и кончаюсь, где те границы, которые бы оформили меня». (К. Малевич. «О субъективном и объективном в искусстве или вообще»).

Раздел 2

Экспериментальные исследования.

Источники Новой логики

Весной 1915 возникли первые полотна Казимира Малевича нового стиля, получившего наименование "супрематизм". Придуманный им термин имеет латинский корень "супрем", что в переводе означает "превосходство", "главенство", "доминирование", «верховная власть», «высший», «величайший». На выставке "О,10" Казимир Малевич в конце 1915 года впервые показал 39 полотен под общим названием "Супрематизм живописи", в том числе самое знаменитое свое произведение – "Черный квадрат (Черный квадрат на белом фоне)"; на этой же выставке распространялась брошюра «От кубизма к супрематизму». В 1915 году Казимир Малевич показал «Черный квадрат на белом фоне» и сделал историческое признание: «Это не живопись, это что-то другое». Далее он заявляет: «Я прорвал синий абажур цветных ограничений, вышел в белое; за мной, товарищи авиаторы, плывите в бездну, я установил семафоры супрематизма. Я победил подкладку цветного неба, сорвал и в образовавшийся мешок вложил цвета и завязал узлом. Плывите! Белая свободная бездна, бесконечность перед вами» (К. Малевич. «Супрематизм»).

В настоящее время принято считать, что термином супрематизм мастер стремился закрепить главенство, доминирование цвета над всеми остальными компонентами живописи. Но это только предположение, что краска «есть главное». Чистые локальные цвета и пространство, заполненное правильными геометрическими фигурами это один из элементов в восприятии картин серии супрематизма. Фигуры существуют или сами по себе или переходят одна в другую так, что не остается места пустому пространству, а граница перехода от одной фигуры к другой вырисовывает контуры восприятия. "Супрематизм живописи" следует понимать скорее как «Верховная власть живописи».

Великий художник Казимир Малевич предложил всем плыть в бездну, освоить Четвертое измерение, подобно тому, как авиаторы освоили воздушное пространство. В его словах звучит абсолютная уверенность в том, что такое плавание в пучине Четвертого измерения возможно, доступно, не принесет никому никакого вреда и будет более безопасным, чем авиация или космонавтика, будет полезным и непременно даст возможность сделать новые открытия. Казимир Малевич представляется очень умным, обаятельным, с тонким чувством юмора человеком. Кроме этого он уважал сам себя, серьезно и с большим уважениям относился к другим людям. Он никогда не смеялся над людьми. По словам ученика Казимира Малевича, художника К. И. Рождественского, его учитель был человеком большой силы воли и организованности. Кроме этого, в своем завещании Казимир Малевич просил, чтобы его труды осмыслили и перевели на другой язык. Поэтому, не подобает нам все образные заявления великого Мастера принимать буквально, без ума и без чувств. Следует с большим уважением относиться ко всем его высказываниям. Нет никаких оснований не доверять Мастеру в его призыве плыть в бездну. В поисках истины, берега бездны и потерянных ключей к пониманию супрематизма за отправную точку следует принять заявление великого Мастера, что супрематизм это не живопись, а что-то другое.