Дежурный офицер вошел в спальню президента в три двадцать пять утра. Последние пять дней президент провел в разъездах, ежедневно выступая в разных штатах на предвыборных митингах, банкетах, – в ноябре ему предстояло переизбираться на второй срок. Только вчера вечером он вернулся в Вашингтон. Усталый старик с приоткрытым ртом и вынутыми зубными протезами спал, по-детски положив щеку на ладошку. Офицер осторожно прикоснулся к его плечу – президент сразу открыл глаза, бросил на вошедшего быстрый взгляд.

– Звонок из Пентагона, сэр. Министру обороны нужно срочно переговорить с вами.

Президент взял трубку специальной линии связи. Махнул рукой, показывая, что офицер может идти.

– У нас чрезвычайное происшествие, сэр, – отрывисто прозвучал низкий женский голос. – Этой ночью с нашего склада в Медвежьих горах, что под Нью-Йорком, похищена бомба… Водородная. Военная контрразведка приступила к расследованию. К счастью, бомба – без спускового устройства. Такие устройства хранятся отдельно, на другом складе.

Президент облегченно перевел дыхание, после короткой паузы спросил:

– Нужна вам сейчас помощь других ведомств?

– Не думаю, сэр. Надеюсь, справимся сами. Чем больше участников, тем вероятнее утечка информации. На самом деле, похищенная бомба – это просто металлическая емкость, заполненная в основном смесью двух изотопов водорода. Без спускового устройства бомба не может взорваться. Но тем не менее, если такая информация попадет в газеты, вы представляете, с какими заголовками они выйдут. В Нью-Йорке может разразиться паника.

«Разумное рассуждение, – подумал президент, – за четыре месяца до выборов такая сенсация дополнительных голосов не принесет».

– Что ж, под вашу полную ответственность. Примите все меры к розыску. Я сейчас переговорю с Фридмэном. Он будет в своем кабинете – сразу же звоните ему, если выяснится что-либо новое. А в восемь жду вас с подробным докладом.

Потом президент позвонил Фридмэну, коротко сообщил о случившемся, попросил немедленно приехать в свой кабинет в Белом доме. Его и О'Браена он тоже хотел видеть у себя в Овальном офисе в восемь утра.

Остаток ночи президент спал плохо, донимала отрыжка. Наверное, больше, чем следовало, съел на вчерашнем банкете, где собирались деньги в фонд его избирательной кампании. Сквозь полусон в голову лезли мысли об этой кампании, потом о проклятой бомбе, потом опять о кампании. В семь утра он поднялся. Как обычно, заставил себя пробежаться трусцой вокруг Белого дома. В душе он этого терпеть не мог. Но по утрам возле Белого дома дежурили телеоператоры, фотокорреспонденты. Было важно лишний раз показаться на экране – президент, сохраняющий такую отличную физическую форму, президент, которого поддерживает народ.

Без пяти восемь он уже входил в приемную перед Овальным офисом. Секретарша была на месте. Он спросил ее о самочувствии мужа, которому недавно сделали какую-то там операцию. Это было его правило – проявлять дружеское внимание к подчиненным. Не вслушиваясь в ответ, президент открыл дверь Овального офиса и уже на пороге распорядился:

– В восемь придут Лентини, Фридмэн и О'Браен. Пока не закончим, никого со мной не соединять.

Карла Лентини стала министром обороны три с половиной года назад, после победы Демократической партии на президентских выборах. Это был звездный час феминистского движения и не только его. Ликовали также сторонники и сторонницы однополой любви: «их» человек возглавил Пентагон. Надо отдать должное – Лентини быстро разобралась в рычагах управления военным ведомством и крепко держала их в своих руках. Некоторые генералы, чьи старомодные взгляды не соответствовали прогрессивным понятиям наступившего двадцать первого века, демонстративно подали в отставку. Но им без труда нашлась замена.