– Как она сейчас? – Инга взяла руку Кати, стиснула холодные пальцы.
– Перевели из реанимации в палату. Говорят, кризис миновал. Там с ней сейчас родители. Я и шла тебе звонить, сказать, что всё норм уже.
– А что же это было?
Катя дёрнула плечом.
– Непонятка вообще. Доктор сказал, какой-то аллергический шок. Но они походу сами не догоняют, в чём там дело.
Глава 4
– …Отель прям на пляже, а про Сплит говорят – там куча всего интересного, – тихо говорила Катя, – у меня виза ещё не кончилась. Папа уже билеты берёт. А, мам, а? А то таскаюсь везде за тобой хвостиком…
– Давай потом поговорим. – Инга понимала, что отпуск с отцом пойдёт дочери на пользу. Но чтобы Катя летела с Дашей… Две недели втроём… Всё внутри противилось этому.
На улице было душно, в автобусе – ещё хуже: пробивающийся сквозь пыльные стёкла свет, синие занавески в тон сидений. Инга с Катей еле успели к отправлению и теперь пробирались по проходу на задние ряды. «Мерседес», накренившись над Моховой, как крейсер, медленно и неуклюже тронулся. Запах нагретой обшивки смешивался с запахом еды – кто-то на передних сиденьях уже жевал бутерброд.
Эвелина и Лида, девочки из двух разных вселенных, – что их связывало? Только детство, только общее прошлое. А если Лида с тех пор так и ходила её подругой-тенью, в вечном очаровании и зависти? Тогда она может знать многое.
– Всем добрый день, меня хорошо слышно?
Рядом с водителем стояла молодая девушка в свободной блузке. Лёгкий шёлковый платок на плечах съехал немного набок, русые волосы убраны в пучок. Юное, почти детское лицо.
– Да слышно, слышно, – громко крикнула старушка спереди.
Чёрные брюки с отглаженными стрелками длинноваты, тёмно-коричневые туфли на стёсанном каблуке. Им, экскурсоводам, будто униформу выдают – вещи такие нелепые, условно подходящие друг к другу.
Инга вынула из уха дочери наушник и еле заметно кивнула. Катька встрепенулась:
– Она? – и начала всматриваться в Лиду. – Ты уверена? Эта зачуханная деревенщина дружила с гламурозной секретаршей из «QQ»? Она старше меня вообще?
– Тише, – шикнула Инга, – ей двадцать семь.
– Новоиерусалимский монастырь, куда мы едем, был построен в семнадцатом веке, при царе Алексее Михайловиче, но я предлагаю для начала откатиться ещё дальше – в век двенадцатый, во времена правления суздальского князя Юрия Долгорукого, – начала Лида.
– Ого, далековато откатываться-то, Лидок, – встряла та самая старушка.
Вытертые локти, мятый пакетик на коленях. Дребезжащий оранжевый тон. Ёрзает на сиденье: довольна, устраивается. Экскурсии – любимый вид досуга, а Лида – любимый гид. Она наслаждается сопричастностью, чувствует себя вторым ведущим. Её можно расспросить про Тихонову на остановке.
– Это ненадолго, Серафима Викентьевна. – Лида улыбалась. – Пока мы едем по Тверской, представьте: на холме, где сейчас Кремль, – частокол из острых кольев. Это небольшое поселение народа вятичи – Москов. Окружено широкой рекой с бродами и болотистыми оврагами. Самое начало Москвы…
– А можно кондей включить? – рявкнул седой мужчина со складчатой шеей. – Дышать нечем!
Из хоботков над сиденьями подул горячий воздух с запахом пластмассы. Инга вывернула свой и Катин вбок. Шум кондиционера заглушал голос экскурсовода, небольшой микрофон, который тянулся от Лидиного уха изящной техничной линией, не спасал.
– …старая Волоцкая шла по сегодняшним Никитским улицам – Большой и Малой в сторону реки Пресня с поселением Кудрино. Не напоминают ли вам что-то эти названия?
– Так ясно что напоминают – Кудринская площадь, Пресня и есть Пресня, – солировала старушка, – а Волоцкий – монастырь, была там лет десять назад на Красную горку, у меня сватья в Волоколамске жила.