– Я буду здесь, – снова проговорила Рита.

Латур должен был сделать над собой усилие, чтобы открыть металлическую дверь и пройти те несколько метров, которые отделяли его от машины. Рита осталась стоять на пороге, слабо освещенная светом, идущим из домика. Она казалась совсем маленькой, совсем одинокой и очень желанной среди темного пространства ночи.

Латур очень сожалел, что не вернулся прямо домой, покинув тюрьму. Он пожалел, что пошел обедать к Джо. Он жалел, что поехал по улице Лафит.

В кабинете шерифа горел свет, но комната была пуста. Фляга с конфискованным Латуром алкоголем, как вещественным доказательством, исчезла. Он прошел по коридору, чтобы достичь камер.

Проститутка, слишком молодая для того, чтобы уметь вовремя подмазать лапу, крикнула ему что-то непристойное из отделения для женщин, в глубине. Латур не обманулся относительно Виллера. Рыбак еще после того не раз дрался и на этот раз его кто-то здорово отделал. Он лежал на спине на цементном полу в отделении для белых. Его лицо и рубашка были покрыты кровью. С другой стороны, в отделении для черных, по разным причинам находились четверо негров. Что касается Хенни, то его там не было.

Мне нужно было взять предложенные им деньги, – подумал Латур. – Сто долларов здорово бы выручили меня.

Когда он вернулся в кабинет шерифа, около него находился Джек Пренгл.

– Что произошло с Хенни? – спросил у него Латур.

Помощник шерифа посмотрел в отчеты.

– Похоже на то, что он заплатил за поручительство.

– Кто дежурил?

Пренгл посмотрел на расписание.

– Том. И я. Но я вынужден был пойти к Эми подбирать одного прохвоста, который нашумел там.

– Рыбак, который там лежит?

– Да, парень весь в крови.

– Мне кажется, что немного перевязать его было бы не лишней роскошью.

Пренгл затянул свой пояс.

– Я пытался воздействовать на доктора Уолкера. Я этим сейчас и занимался.

– У меня были с ним неприятности в начале вечера.

– Ты вынужден был обменяться тумаками, да? – Пренгл улыбнулся.

– Но это – не я.

– Я нашел его таким у Эми. Насколько я понял, он стал немного слишком нежным и укусил одну из тамошних курочек, и ты бы удивился, если бы знал, в какое место. Тогда она подергала у него перья и стала дубасить его каблуком-гвоздиком, высотой в десять сантиметров. – Ночной помощник шерифа смотрел в окно из кабинета. – А ты веселился, а, Энди?

– Да-а, – с горечью протянул Латур, – веселился.

– И все это за двести восемьдесят долларов в месяц!

Латур подумал, зачем к дьяволу, Пренгл думал обмануть кого-то этим заявлением. Он был одним из тех, кто богатели так же, как и Том Мулен и Старик. Они не нуждались в нефтяных разработках. У них повсюду были их маленькие золотые шахты – в течение каждой недели, во всех барах, в кабаках и борделях, остающихся открытыми после положенного часа. Не говоря уж о питании за красивые глазки и о всех курочках, которые услаждали их. День был очень длинным, и Латур очень устал. Ему было пора домой. Он надел шляпу.

– Ладно. Думаю, что больше ничего не случится сегодня.

Голос Пренгла остановил его на пороге двери.

– Итак, какой ты ее нашел?

Латур обернулся, чтобы посмотреть на него.

– Кого это?

Пренгл улыбнулся.

– О, слушай, Энди, не заворачивай и не скрытничай. Весь город говорит об этом.

Латур понял, о чем хотел сказать Пренгл.

– Ты хочешь сказать, что я проводил Джека Лакосту?

– Да. И Лакосту, который напивается потому, что не может удовлетворить свою жену. В таком возрасте мужчина должен быть сумасшедшим для того, чтобы жениться. Парни говорили мне, что она очаровательна.

– Верно.

– Рыжая?

– Рыжая.

– Хорошо сбалансирована?