Лурин тоже налил себе вина и задумчиво отпил. Галивос, тем временем, продолжал рассказ:

– Он видит одни и те же события с разных сторон, в разных вариациях, но – итог и осознание того, что он совершил, всегда одно и тот же. Мучительное, страшное. Его мукам – не будет конца. Так гласит легенда.

Некоторое время они пили молча.

– Знаешь, – заговорил Лурин, – Морган, мой названный брат, сказал, что ты отдал меня Твердогору, когда я был младенцем.

Галивос кивнул, на лице ни тени смущения.

– Именно так все и было.

– Откуда же ты знал моего отца? Получается, это было уже после смерти моей матери и брата? Что-то я не понимаю – ведь, если отца заточили….

Торговец прервал его жестом.

– Я вижу, ты пытаешься уличить меня во лжи, – сказал он, и его губы тронула усмешка. – Это случилось до того, как на него сошло безумие. Дело в том, что твой отец умел предвидеть некоторые события своей жизни. Это было редко, но если он что-то предчувствовал, то это происходило. Иногда он знал заранее лишь последствия, а не то, что им предшествует.

Лурин слушает со всем вниманием. Рядом с их столом кто-то споткнулся о вытянутую ногу уснувшего пьяного мужика и повалился на пол. При падении задел соседний стол, донеслась ругань, зазвенела разбитая посуда.

– Так случилось и в тот раз, – продолжал Галивос. – Твой отец понял: с ним должно произойти что-то ужасное. Может быть, смерть или что-то такое…в общем, он не мог сказать точно. Слишком туманное было видение. Но он ясно видел, что его новорожденный сын останется совсем один. Вот он и передал тебя мне, попросил заботиться. Или – отдать в хорошие руки. Лучшего кандидата, чем Твердогор, на тот момент не подвернулось. Он воспитал тебя мужчиной и воином.

При сравнивании Твердогора с его отцом, да еще и хорошим, принц почувствовал отвращение и инстинктивно повел плечами, проверяя на месте ли перевязь с мечом. Рукоять второго меча он нащупал на поясе. После недавних событий наличие при себе оружия стало для него первостепенным.

– Я ведь даже ни разу не видел ни его, ни мать, – сказал Лурин растерянно. – А Потусторонний Мир? Туда как-то можно попасть?

Галивос покачал головой и вновь поднес ко рту кружку. Когда его кадык перестал двигаться, он вытер рукавом рот.

– По словам старых волхвов, туда попадают лишь осужденные на вечные муки. Живым туда прохода нет.

– И совсем ничего нельзя сделать? Нельзя как-то освободить моего отца?

Галивос задумался.

– Есть одна древняя легенда, – сказал он, наконец. – В ней говорится, что любого заточенного в Потусторонний Мир можно освободить с помощью четырех волшебных предметов. Якобы Совлиаг после сотворения мира как-то раз несправедливо осудил мудреца и заточил его в Потусторонний Мир. Когда он понял свою ошибку, то исправить ее уже не мог. Ведь боги не могут отменять то, что сделали.

Он прокашлялся и продолжил:

– В общем, Совлиаг повелел волхвам вернуть из небытия четыре магических артефакта, чтобы в следующий раз, если подобное произойдет, несправедливо осужденного можно было спасти.

– Что это за предметы?

– Один из них, вернее, его половина, уже – у тебя.

Принц удивленно нахмурился и коснулся зеленого мешочка на груди под курткой.

– Камни-глаза?

Галивос кивнул, левый глаз все также странно прищурен.

– Найди три остальные предмета, Лурин. Череп из черного хрусталя, который еще называют Череп Совлиага. Жезл Небесной Мощи и Топор Пустоты. С их помощью ты вернешь своего отца.

– Где их искать?

– Путь к ним укажут камни-глаза, – сказал Галивос. – Маги древности спрятали их подальше от людей. Но позже эти артефакты вернулись в наш мир.