Расчесываясь, смотрю на себя в зеркало. Затянула свои длинные волосы в высокий хвост, задержалась на лице и, обращаясь к своему отражению, говорю:

— Никаких больше линз. Я — личность, я люблю себя такой, какая я есть!

Меня пригласили на собеседование в банк, наконец, рассмотрев поданную мной анкету. И вот теперь я волнуюсь, как воспримут меня на собеседовании. У меня неформатная внешность. Мои глаза серо-голубого цвета, но не такие как у всех. Когда смотришь, цвет визуально продолжает углубляться, голубой слишком светлый и лишь серый цвет, который разбавляет голубой, немного его смягчает. Как мне кажется, выглядит пугающе. Что касается длинных ресниц, они темнее, чем волосы. И вот они мне нравятся. Ну, пожалуй, и брови тоже. Не черные, конечно, как мне хотелось бы, но и не белые. А волосы между пепельным и белым цветами. Вроде белые, а вроде и легкий пепельный оттенок. Раньше пробовала красить, переросла этот возраст, да и краска не особо ложилась. Я стала принимать себя такой, какая я есть. У меня редкий генетический сбой, а в остальном — все в порядке. У меня, конечно, невыдающиеся формы, но все пропорции на месте. Прошли уже те долгие, школьные дни… у меня было прозвище «инопланетянка» «существо». У меня были и друзья, их было мало, но они были. Я пыталась себя защищать, и тоже огрызалась. В вузе, меня не обзывали. Просто переглядывались и улыбались между собой. И не только потому, что я такая внешне, я была младше всех на своем потоке. Я экстерном окончила школу и в семнадцать меня взяли в вуз. Я умная и горжусь этим качеством, но никогда не была, как принято говорить в школе «ботаном», просто предметы мне давались легко. А парня у меня нет, и не было. Не потому, что я не хочу или мною не интересуются. Все оттого, что я не могу доверять. Кто не предложил мне свидание, всегда находила отговорки. В моей голове крутятся разные мысли, и ни в одном из них, нет доверия к противоположному полу. Но и вуз остался позади. Совсем недавно я получила диплом и теперь готова к новой и надеюсь лучшей жизни.

— Юна-а!

— Иду-иду, мам! Еще раз окинула себя, вроде все, рубашка белая, строгая юбка до колена… я готова, и покинула свою небольшую комнату, а потом все-таки забежала назад, открыла коробочку с линзами и быстро приложив надела на глаза и выбежала, пока мама второй раз не позвала. Улыбаясь, вошла на кухню, где сидели мои родители. То есть, мама суетилась у плиты, а папа уже ел приготовленные мамой сырники со сметаной.

— Ну, наконец-то, моя цапелька пришла.

— Па… опять ты.

— Ну, а что, ножки длинные и стройные, как у цапельки.

— Ладно, уж тебе, — папа всегда меня так ласково называет, а мне как-то не по себе становится, но приятно.

— Хватит болтать, ешьте, а то опоздаем, — я улыбнулась папе, а он мне.

— Ну, зачем ты снова надела эти ужасные линзы? — с укоризной спросила мама, подсаживаясь к нам за стол.

— И ничего они не ужасные, мама.

— Снимай.

— Мама… я так уверенней себя чувствую.

— Всю жизнь собралась за шторкой жить? — вздохнув, сказала.

— Ладно, — пришлось снять, мама принесла коробочку из-под линз и убрала их в нее.

— Какая же ты глупая, дочка, — сказал папа. — Не представляешь, какой ты бриллиант, ты не осознаешь свою красоту и индивидуальность. Ты — единственная такая.

— Пап… ты так говоришь, потому что я — твоя дочка.

— Вроде уже двадцать один, а все такая же глупенькая.

— И ничего не глупая, у меня вообще-то красный диплом. Ты забыл? — откусывая сырник, спросила у папы.

— Юна… заляпаешься, для чего у нас столовые приборы? Снова руками ест… нет, она никогда не вырастет.