– Это…

– Ты хочешь со мной поспорить? – голос вышел ниже на два тона, чем уместно в деловой беседе, но было наплевать. Я не любил, когда меня не слушаются, особенно мои же собственные подчиненные.

– Как скажете!

Едва за Лайтнером закрылась дверь, как в комнату ворвался рыжий вихрь.

– У нас целый замок людей! – возмутилась Алисия. – И одна демонова черная ведьма! Амбер, ты вообще с головой дружишь? Их надо было убить по дороге!

– Алисия, не будь кровожадной. Это тебе не к лицу, – лениво одернул я пылающую праведным гневом сестру. – Мы не можем убивать всех, кто суется в нашу долину.

– Можем, – припечатала она. – Ты прекрасно знаешь: или мы их, или они нас!

– Мы просто будем за ними следить. Хорошо? Мы не дадим им раскрыть наши тайны, будем, как всегда, направлять и не позволим видеть то, что не нужно.

– Но ведьма…

– Всего лишь одна маленькая, глупенькая, хорошенькая ведьма… – мечтательно протянул я.

– Амбер! – зашипела Алисия, как кошка. – Не смей!

– Что не смей, сестренка?

– Не смей пытаться приударить за ведьмой. И вообще, откуда ты знаешь, какая она? Ты… что? Ты уже с ней познакомился?

– Ну… в некотором роде.

– Ты еще больший идиот, чем я думала. С таким лордом мы все умрем. Она уже будет что-то подозревать!

– Алисия, успокойся! – Я одернул сестру и сменил тему: – Сегодня у меня не получится познакомиться с нашими гостями. Вечером тебе нужно будет спуститься к ужину и сыграть роль радушной хозяйки. Справишься?

– Нет.

– Не капризничай, это обычная экспедиция. Они получат свои золотые монеты, пару кувшинов и, может быть, диадему и уедут, а мы будем жить как раньше.

– Я не дам мои монеты, мои кувшины и совершенно точно не дам диадему! – сестра грозила перейти на визг.

Взрывной характер Алисии вполне мог стать проблемой. Она развернулась к выходу, и я только успел крикнуть ей вслед:

– И веди себя, драконов ради, прилично! Не смей ничего трогать! Ты поняла?

Сестра закономерно ничего не ответила. Вот за какие прегрешения мне все это?

Я не ела так сто лет! О боги, как мне хотелось поделиться своими восторгами с Кат, она бы точно оценила! Но подруга сейчас далеко и, очень хочу верить, счастлива. Жаль, что я уехала не попрощавшись. Вряд ли письмо (совершенно не факт, что подруге его вообще передали) можно назвать прощанием. А отсюда даже весточку не отправишь.

– А тут, может быть, не так уж и плохо! – довольно заявил Нэд.

Он сидел на стуле, закинув одну ногу на другую, и смотрелся в обеденном зале чужеродно. Деревянный шпон на стенах, портреты в полный рост в золотых рамах, красный с пестрым орнаментом ковер на полу и огромная, переливающаяся люстра на потолке – дорого и непривычно. Мы все, подозреваю, выглядели в этом месте очень странно. Но у некоторых хотя бы хватало мозгов и такта вести себя за столом подобающе.

В последнее время мне казалось, что некоторые замашки аристократов передались мне от Кат. «Или Констера…» – подсказал внутренний голос, и сердце снова сжалось от тоски. Я запрещала себе вспоминать неудавшиеся отношения, и почти всю дорогу получалось держать чувства в узде. Но в замке, за этим столом, с этой атмосферой богатства и лоска воспоминания накатили с новой силой.

Я влюбилась в Констера без памяти. Он был моим принцем на белом коне и самым невероятным мужчиной из всех, кого я когда-либо видела. И даже слова Кат о том, что ее брат и серьезные отношения вообще не сочетаются, меня не остановили. В итоге у Констера новая любовь – изысканная, утонченная и дорогая, а я за тридевять земель от дома, в сомнительной экспедиции и с призрачной надеждой излечить свое разбитое сердце.