А я не чувствовала ничего, кроме страха и стыда.

А дальше мужчина подался вперёд и впился в меня поцелуем: страстным, развратным, по-взрослому разнузданным. Таким, где языки путаются в жаре похоти и каждый нерв бьётся внутри меня на износ в бесконечном желании получить больше. Глубже. Жарче!

Но моё сердце лишь испуганно билось о рёбра, вопя мне протестующие призывы, по типу: «Постой, паровоз, не стучите колёса! Кондуктор, нажми на тормоза!».

Но я через внутреннюю ломку приказала своим тормозам отказать.

Хватит! Благоразумной я была почти тридцать лет, и что хорошего из этого получилось?

Ну давайте, трусики, делайте вещи! Наколдуйте мне чего заоблачного, светлого и чистого!

Я усилием воли расслабилась, закинула пальчики Владу за голову и зарылась ими в его волосы, чуть потянула мужчину на себя и изогнулась волной, отвечая на его поцелуй. А уж когда тот зарычал и впечатался мне между ног своим железобетонным стояком, то я окончательно смирилась с неизбежным. Ловила его поцелуи, гладила в ответ, стонала тихонько и упорно планировала довести дело до логического завершения.

Пусть и с имитацией бурной деятельности.

И вот Влад всё-таки ухватился рукой за пояс моего халата. Затем привстал надо мной, взирая на меня жадно и наконец-то сделал то, чего я боялась весь вечер.

Всё! Вася, я снеслася.

Развязал узел — и я в последний момент мысленно ударила себя по рукам, чтобы не перекреститься.

Развёл полы халата в стороны — я тут же прикрыла обнажённую грудь и медленно, через рот выпустила из себя отчаяние, а затем одними губами вознесла быструю молитву Всевышнему.

Не помогло.

— Эм-м..., — отчётливая брезгливость перекосила правильные черты лица Влада, — это какой-то глупый розыгрыш?

Он коротко рассмеялся, а затем снова скривился и посмотрел на меня так, что внутри всё в моменте истлело. И изошло прахом.

— Нет, — выдохнула я, едва дыша от стыда, и зачем-то подтянула до самого пупа растянувшиеся и видавшие виды безобразные труханы.

— Тогда какого черта здесь происходит, Снежана? — Влад нахмурился и даже встал с кровати, раздражённо поправляя свою очевидную эрекцию в купальных плавках.

— Послушай, — поднялась я и снова стыдливо запахнула халат на груди, — нет никаких причин, чтобы останавливаться.

— Да неужели, блин?

— Я же на всё согласна. Хорошо? Просто сними с меня их и поехали.

— Поехали? — снова принялся хохотать мужчина и меня передёрнуло от этого жестокого и жёсткого смеха. — Да у меня всё упало от твоего своеобразного эротического белья, Снежана!

— Ничего, мы все починим. Вместе. Иди сюда, — протянула я ему руку и с последней умирающей надеждой, затаив дыхание, посмотрела на Влада, ожидая его вердикта.

— Чини, — усмехнулся мужчина.

— Что?

— Снимай это убожество с себя.

— Но...

— Вперёд и с песней, — припечатал Влад и я вконец сникла.

Я не могла их снять сама. Их должен был снять с меня именно он, чёрт возьми!

— Это талисман, — промямлила я, ни жива, ни мертва.

— Прости?

— Ну, наш семейный талисман, который должен снять с меня только тот, который станет моим...

— Кем?

— Ну...

— Ну же, смелее, Снежана!

А я не смогла вымолвить ту дичь, что поведала мне бабуля. Просто не смогла. Лишь замерла испуганно на кровати и смотрела Владу в глаза, умоляя того всё понять без лишних слов. И он понял. О да! Причём предельно ясно и чётко.

А затем заржал! Заржал, как конь, хватаясь за живот и стуча ладонью по колену, так сильно я смогла его развеселить. А спустя пару секунд резко замолчал и посмотрел на меня как на последнее ничтожество.

И приговорил.

— Снежана, наивная ты моя чукотская девочка, вот не хотел я тебя расстраивать, но всё-таки придётся. Тебя сюда не семью привезли строить.