И курсанты заметно подтянулись рядом с беременной женщиной, подобрались, посерьезнели, и беспечные улыбки у них стерлись с лица. Курсанты, поди, знающие ребята, подумала Анна Ивановна. Наверное, они слышали гораздо больше других об этой необъявленной войне.

Анна Ивановна положила ладонь на руку девушки и стала поглаживать ее по-матерински, нежно и бережно.

– Ничего, моя милая, – она покачивала головой, – все пройдет, все уладится, останется только хорошее. Муж будет рядом. Возьмет тебя вот так за руки, успокоит. Что ж с того, что на войне… И с войны возвращаются живыми, невредимыми. Я отца своего дождалась с войны. Сына сейчас жду из армии. Доля наша такая женская – ждать…

Она говорила напевно, ласково, словно заговаривала боль. Но только текли жемчужные слезы по щекам девушки, и губы сжались в тонкую полосу.

– Больно, – вдруг прошептала она и сжала обеими руками низ живота. – Зачем я поехала? Заче-ем?.. Что же это?.. Ка-ак же та-ак…

Она потерла натянутый на животе плащик, и жалкая гримаса перекосила ее лицо.

Анна Ивановна переспросила с беспокойством:

– Девятый месяц уже пошел… – и кивнула головой в сторону тамбура. – Сильно тебя сжало там?..

Девушка пожала плечами.

– Не помню… Испугалась я. Двери поехали прямо на живот. О-ой…

Она вздрогнула и поджала ноги. Глаза у нее округлились от ужаса.

– Заче-ем я поехала?..

– Да что же ты? – сердито сказала Анна Ивановна – Чего ты боишься? Люди же кругом! Свои, советские люди… Мы тебя не оставим. Ты прислушайся к себе. Как у тебя болит, милая? Скажи мне, я ведь тоже рожала…

Девушка наклонилась к Анне Ивановне и прошептала:

– Весь низ живота ноет. И еще жмет по всему поясу, как обручем… Зачем я только поехала…

Но Анна Ивановна перехватила девушке руку повыше локтя:

– Вот и хорошо, что поехала. Ничего страшного. В Москве рожать будешь. Сразу с вокзала и поедем в роддом.

И повернулась к курсантам.

– Вот что, мальчики! Задание к вам военное! От жены воюющего солдата. Идите в голову поезда прямо к машинисту. Доложите, что в поезде у женщины родовые схватки начались. Пусть вызовут по своей связи «Скорую» прямо к перрону. Медлить уже нельзя, – Анна Ивановна махнула им рукой. – И главное скажите, что муж у нее в Афганистане…

Девушка побледнела, закусила губы. А курсанты рванулись с места, подстегнутые ее слабым стоном.

– Он не солдат, – жалобно прошептала девушка.

– Кто не солдат? – наклонилась к ней Анна Ивановна.

– Мой муж не солдат. Он офицер, – еле слышно произнесла девушка, – командир взвода. Лейтенант Алешин.

Неудачно начался день для авангардной роты файзабадского полка. Не успела «Метель» сняться с вчерашних позиций и продвинуться вперед на соседние высоты, навьюченная амуницией и боеприпасами, как тут же наткнулись орловские солдаты на хорошо укрепленные, обложенные валунами душманские укрытия.

Встретивший их противник словно заранее знал, в каком направлении выйдут сегодня роты на боевые действия.

Солдаты залегли под огнем, низко бреющим затылки.

Начали вгрызаться в землю.

Недалеко от Шульгина замешкался молоденький младший сержант. Испуганно застыл и словно окаменел. Только и догадался перегнуться пополам и выставить навстречу летящим пулям напряженный мокрый лоб.

Огонь душманов немедленно перекинулся на эту скорченную мишень.

В сознании Шульгина промелькнуло воспоминание.

Он вспомнил, что этот беспомощный младший сержант, недавно прибыл из учебной части Союза. Начавшийся обстрел был самым первым в его короткой военной жизни. Уже рванувшись к нему на бегу, Андрей подумал, что вообще не стоило брать его на такую сложную операцию. Лучше было бы оставить его в наряде, мести пыль между ротными палатками.