Эсфея ничего не ответила прямо, но, глянув на супруга искоса, о чем-то задумалась и, пока Грейс поясняла, что примет участие по особой просьбе короля Хрона, тихонько покинула покои.

Никто не заметил её отсутствия, ведь на Грейс изливали множество протестов и увещеваний. В это самое время Эсфея требовала у Ёрдис белое платье. Она разумела, что в новом королевстве может испытать свою судьбу и встретить другого мужчину. В случае неудачи все спишет на наивную попытку поддержать среднюю сестру.

За три дня до начала пиршества Каменного гиганта стали заполнять всевозможные родственники Эранора. Первыми прибыли Удр, младшая сестра Хрона, ныне вдова, её сын Тардис, которого Урд так мечтает видеть на троне Фирнена, ее невестка Ярда и двое внуков, Тора и Сюст. Сюст был ровесником Эранора, а Тора на два года младше Грейс. Урд прибыла поздороваться с Хроном поздним вечером, когда в его кабинете у камина сидела Грейс в кресле и Хауфо лежала с ней рядом на ковре.

– Он упокоился? – Первое, что просила Урд с нескрываемой надеждой в голосе, открыв двери кабинета короля. Даже не поздоровалась.

– Пошла прочь! – Зарычала Хауфо, бросаясь на Урд. Та среагировала моментально, захлопывая за собой дверь.

– Видимо, не упокоился, – тихо прошептала та и поспешила удалиться. Вот тебе и приветствие!

До самого празднования, больше таких прецедентов не происходило. Огромная семья Фирнен собиралась в более спокойной обстановке, правда, особо не пересекаясь в просторном замке.

Каждый раз, стоило Грейс спросить, как там Эранор, Хауфо врала. Нет. Он, безусловно, жив, это ясно потому, что жива сама кошка. На этом все.

Хауфо не знала, насколько цел Эранор, где он именно находится, как скоро явится. Принц просто не допускал её в свой разум и на связь не выходил. Он практически без маны. Дурной знак. Это тревожило кошку, она уходила ночевать в его покои, но не смыкала глаз. Она почти не ела, объясняя все это тяжёлой и долгой разлукой с человеком. На деле она просто была загнана в угол полнейшей неопределённости. Хауфо корила себя за то, что послушала Уильяма и ушла из Эритреи раньше. Задержись тогда, и они с принцем были бы сейчас вместе. Пару раз в мыслях Хауфо проскакивала мысль о том, что во всем виновата принцесса Грейс, но она не давала себе развивать её. Запрещала.

Вереница внешне спокойных дней очень помогала Грейс отвлечься. Она проводила время довольно весело, погружаясь все больше в культуру Фирнена, как еще недавно погружался в культуру Эритреи принц. Однако за внешним спокойствием она таила нарастающее волнение, беспокойство и, несмотря на то, что на все вопросы Хауфо, получала утешительные ответы, подмечала каждый проходящий день и то, как кошка избегала всяческих подробностей. Более того, принцесса видела, как божественный зверь уединяется в спальне Эранора. Много раз Грейс замирала у закрытой двери в полном молчании, зная, что Хауфо там, внутри, но потревожить её своим присутствием ни разу не решалась. Принцесса была эмпатом и чувствовала чужие сильные эмоции.

Но более всего её пугали чувства съехавшихся к празднику родных Эранора. Страсть Урд, жаждущей смерти кронпринца обескураживала. Грейс поняла, что от нее нужно держаться подальше. Впрочем, она и не докучала. А еще, принцесса впервые ощутила, что к ней относятся иначе, нежели на родине. Женщины здесь не ниже мужчин, а именно равны. И, наверное, за счет этого в Мимуре было так легко и приятно находиться.

Вечером накануне празднования Белой ночи Хрон лично попросил Грейс присутствовать на торжестве в качестве его сопровождающей. И попросил её нарядиться в подобающий этому вечеру наряд, белую рясу и венок, но не отдавать последний никому. Это была идея короля, до которого доходили слухи о скромности его невестки, доказать Грейс, как она ошибается, считая себя некрасивой. Не мудрено будет, если она получит сотню, а то и больше просьб отдать венок. Может, тогда это скромное дитя станет увереннее?