Должен признаться, когда фон Гольц принес мою долю от продажи когтей теневого волка и трех практически пустых крудов, я был впечатлен. А ведь мэтр Жакоб вряд ли дал нам справедливую цену.

Но даже так мои соратники были счастливы. Их доля составила две с лишним сотни крон на брата – это большие деньги.

М-да… Боюсь даже представить, сколько может стоить моя «коллекция» трофеев.

Кстати, уже лейтенант фон Гольц во главе преданных Тассену бойцов из крепостного гарнизона, а также фон Брунон и Видаль отправились в поход. Они не отказались от идеи вернуться к озеру, чтобы забрать припрятанную нами в овраге тушу теневого волка. Вернее то, что от нее может остаться.

Думаю, со дня на день они уже должны вернуться. И если им удастся привезти трофеи, моя доля там тоже есть.

– Но позвольте, шевалье! – возмутился ростовщик. – В векселе черным по белому указана конкретная сумма!

– Не спорю, – ответил я. – Но также в нем четко указан срок и место платежа. Полную сумму вы можете востребовать только спустя год с момента составления векселя и только в одном из филиалов банка Краонов.

И он об этом прекрасно знает. Думаю, просто прощупывает почву. Хочет понять, с кем имеет дело. Понимаю…

Теперь, кстати, ясно, почему Молле легко согласился на мои условия при подписании договора купли-продажи. Видимо, он изначально не собирался ждать целый год, да еще и ехать куда-то. Он рассчитывал сразу, пусть и значительно дешевле, продать этот вексель тому же Эрику Жюдору или какому-нибудь другому ростовщику.

Жюдор замолчал, сверля меня задумчивым взглядом. А потом произнес уже нормальным голосом:

– Триста – очень мало.

– Может быть, – пожал плечами я.

– Триста – это почти половина от указанной суммы. Готов снизить до пятисот.

Я склонил голову набок.

– Триста пятьдесят.

Ростовщик покачал головой.

– Мало. Четыреста восемьдесят.

– Война, – напомнил я. – На дорогах бардак. Кроме того, в городах и их окрестностях рыскают банды рекрутеров.

– Ну, какой из меня рекрут, – усмехнулся Жюдор. – Кому я нужен?

– Не забреют в солдаты, так ограбят, – пожал плечами я. – Мало ли, что может произойти в это неспокойное время. Триста семьдесят.

– Давайте округлим до четырех сотен, – предложил Жюдор. – И останемся в хороших отношениях.

Я, задумавшись, помял подбородок, а потом кивнул:

– Согласен. Жду вас завтра в это же время вместе со стряпчим.

Не знаю, сколько заработал на этом деле Жюдор, но лично я этой сделкой возвращаю себе полторы сотни. В итоге, особняк мне обойдется в четыреста серебряных крон.

Кстати, а что если…

Пожимая руку довольному собой Эрику Жюдору, я на мгновение задержал его ладонь в своей.

– Господин Жюдор, насколько я понимаю, у вас имеются и другие векселя?

– Разумеется, – тут же навострив уши, ответил он. – И немало. Вас интересует что-то конкретное?

– Да, – кивнул я. – Мне бы хотелось приобрести векселя торговых домов «Гилберт» и «Легран и сыновья», а также векселя графов де Грамонов. И еще… Графа де Марбо. Но последние не обязательно.

Когда я увидел широкую многообещающую улыбку ростовщика, я понял, что скоро мне понадобится очень много наличных.

Эрик Жюдор вернулся на следующий день в указанное время в компании стряпчего. После того, как мы подписали договор, я передал ростовщику два пухлых кошеля, а он мне – вексель, который был тут же был мной уничтожен на глазах стряпчего.

После того, как юрист покинул мой кабинет, Жюдор выложил на стол несколько десятков свитков.

– Три тысячи семьсот пятьдесят серебряных крон – торговый дом Гилбертов, – начал перечислять ростовщик, при этом плотоядно улыбаясь. Ему явно очень нравилось то, чем он зарабатывал себе на хлеб. – Пять тысяч триста – Леграны, шесть тысяч двести – де Грамоны, ну и де Марбо – полторы тысячи. Ближайший срок у некоторых векселей – девять месяцев. Почти все в банке Краонов. Итого, шестнадцать тысяч семьсот пятьдесят серебряных крон. Что скажете, шевалье?