– Осиновый кол. – произнес я.

Мистер Брук переменился в лице. С его губ исчезла улыбка. Он поднапрягся.

– Говоришь осиновый кол… – вздохнул он. – А зачем он тебе?

«Не стоит пугать старика. Порой лучше солгать, чем сказать так как есть»

– Мы хотим использовать его, как оберег. Последние события в городе, сами знаете, произвели эффект и будет, куда спокойнее, когда твой дом защищен от всякого рода ударов судьбы. – пожал плечами я. – Так у вас есть?

– Да, был вроде. Щас сгоняю на склад и принесу.

С этими словами Эбенезер, кряхтя поднялся, вышел из-за кассы и скрылся среди ассортимента «всякой всячины». Я ожидал его на месте, переминаясь с ноги на ногу.

– А где ваша жена? – поинтересовался я, пытаясь вырваться из потока мыслей, которые пытались отговорить меня от этой безумной затеи.

– Аманда дома. Устроила себе выходной. Сам понимаешь, легче все скинуть на меня старика, нежели работать самой! Женщины! Что с них возьмешь? – отозвался он.

Брук вернулся через полминуты. Он встал напротив меня и разжал ладонь. В нос ударил горьковатый и терпкий запах осины. Острый, как копье, выточенный из ядровой древесины кол длиной около фута.

– Ну что, берешь? – спросил он с улыбкой.

– Да, сколько? – я полез за кошельком.

– Щас, гляну.

Брук обошел прилавок кассы, опустился на свою табуретку на колесиках и защелкал клавиатурой компьютера.

– Десять баксов. – сказал он.

– Идет.

Я протянул ему купюры и забрал кол. Повертел его в руках. Дерево приятно скользило по ладони.

– Спасибо, мистер Брук. – улыбнулся я и ушел. До полуночи оставалось три часа.

Осиновый кол я спрятал в рюкзак. Переступив порог дома, я поспешил в свою комнату. Там, я избавился от ноши на спине и взглянул на часы. Уже половина десятого. За окнами темнело. Солнце давно зашло и городок погрузился во мрак. Я освободил рюкзак от школьных принадлежностей. На данный момент в нем лежал только кол. К нему я положил маленький фотоаппарат, чтобы при случае зафиксировать улики, которые можно будет представить в полиции, а также веревку, которую раскопал среди вещей на чердаке.

До кладбища пешком около получаса. Оно находилось дальше, чем школа и почти не имело связи с городской инфраструктурой. То есть буквально было отрезано от цивилизации. Там жили лишь покойники.

Одна сторона моего разума пыталась переубедить меня, другая же твердила, что я на верном пути и душу Джейн надо упокоить. Ее укусили. Она стала вампиром, а значит сама рано или поздно, если еще не начала охотиться на людей в нашем городке, а тогда ситуация выйдет из-под контроля.

Я пошел на кухню. Там тихо играло радио.

– У нас есть чеснок, мам? – поинтересовался я, подходя к корзине с овощами.

– Нет, милый, а что?

– Что-то горло скребет.

– Не знаю. Можешь посмотреть в погребе. Вдруг там есть?

– Ясно.

Из кухни я вышел в прихожую. Обошел лестницу сбоку и открыл невысокую дверцу. За ней шла лестница вниз. Я нащупал на стене выключатель и зажег тусклый желтый свет. По скрипучим ступеням я сбежал вниз и открыл дверь в погреб.

Это была квадратная комната с низким потолком. На стенах висели полки, на которых стояли банки с соленьями. Компанию им составляли сетчатые мешки с картофелем. Я водил головой из стороны в сторону, высматривая связку чеснока, но ее нигде не было видно. Наконец, когда я уже собирался уходить и потерял надежду, то в дальнем углу рядом с банкой, в которой плавали томаты я заметил три головки чеснока.

– Есть! – я протянул руку и захватил их в охапку.

Летучая мышь яростно билась в мое окно. Я был на низком старте. Мама ушла спать и не должна была заметить моего ухода. На удивление, я оставался спокоен. Пугающе спокоен, несмотря на весь ужас того, что мне предстояло пережить этой ночью.