– Но ты сам сказал, что почувствовал, что мой мир умирает.

Леонид вспомнил брошенную автостраду – «Великий тракт», серое небо, чахлый, больной лес и ощущение близкой смерти, витающее в воздухе, и сквозь силу заставил себя улыбнуться:

– Я думаю ещё не всё потеряно. В конце концов, ты же для этого искала Эобару – чтобы попросить спасти свой мир. Не думаю, что наша встреча – случайность, не думаю…

Он замолчал на полуслове – Эсте немигающим взглядом смотрела на рубец на шее. Автоматически Леонид закрыл его ладонью.

– Прости… – девушка вздрогнула, словно пробуждаясь ото сна: – Просто… знаешь… та история, что рассказывал мне Дед в детстве – это сказка. А я боюсь верить в сказки. Я боюсь, что у нас ничего не получится или на деле всё окажется иным, не таким, как нам нужно – злым, жестоким, бессмысленным… – Эсте подняла руку, безмолвно прося Леонида не перебивать её: – Но, поверь, я честно стараюсь начать снова верить в сказки.

Эсте вновь улыбнулась – но на этот раз светло и совсем капельку игриво:

– Мне кажется, наши эксперименты стоит прекратить. Надо ехать дальше.

– Поехали, – согласился Леонид, внезапно осипшим голосом.

Чуть позже, на привале. у Леонида состоялся ещё один разговор. С самым, что ни на есть лучшим собеседником.

– Знаешь, а я, похоже, начинаю верить в любовь с первого взгляда, – сообщил Леонид престарелому дубу, стоящему чуть в стороне от полянки, где они остановились. Он обернулся через плечо, проверяя, на достаточное ли расстояние он отошёл от лагеря и не услышит ли его Эсте, а затем вновь заговорил с деревом:

– Разумеется, – лукавая улыбка промелькнула на его губах: – надо принимать во внимание и сон, в котором я впервые увидел её и, собственно, те обстоятельства, при которых произошла наша встреча… но знаешь… – Леонид покачал головой: – Я начинаю задаваться вопросом, а испытывал ли я что-то подобное когда-нибудь раньше и всё больше убеждаюсь, что, похоже – нет. Собственно, из-за этого я начинаю нервничать, бояться всё испортить, говорить какую-то ерунду – ну ты же помнишь меня в шестнадцать лет… ты же помнишь.

Губы Леонида скривились. Дерево молчало.

– А ведь, я подумал, ты мне только один раз дал какой-либо совет по поводу личной жизни – тогда в машине, когда мы говорили про Надю… до этого ты либо отшучивался, либо говорил, что мнение третьего в такой ситуации – всегда неверно, зачастую фатально неверно. Знаешь, что интересно? Я ведь смог забрать её из чужого мира, несмотря на то, что у неё не было и нету ни малейших способностей ткача. А это значит, что при желании я бы смог взять с Земли… тебя.

Дерево молчало. Единственный слушатель Леонида – маленький, чёрный паучок тоже не посчитал нужным как-либо отреагировать на произнесённые слова. Однако весь его вид говорил о том, что слушает он крайне внимательно.

– Помчались бы с ветерком, как в старые добрые времена… – Леонид покачал головой и быстрым, практически неуловимым движением промокнул ладонью глаза: – Почему ты приходишь ко мне во снах? И почему я не могу вспомнить, что мне снилось – только какие-то обрывки, какая-то ерунда…

– Леонид! – издалека послышался голос Эсте. – Всё готово!

– Сейчас! – крикнул он в ответ. – Я иду. Иду.

2. Из леса Леонид вернулся со слабой, немного болезненной улыбкой на лице. Эсте сидела перед кипящим котелком, на её коленях лежал меч.

– Наше путешествие всё больше напоминает мне одну сказку, – сказал Леонид, садясь напротив. – Там группа… антропоморфных сознаний во главе с маленькой девочкой шла в волшебный город, каждый со своей просьбой. Нас меньше, чем персонажей этой сказки, однако же я иду туда, чтобы обрести силу и справится со надвигающимся от меня безумием, – он усмехнулся, намекая тем самым, что его слова не стоит воспринимать всерьёз. – Ты – хочешь спасти свой мир. Что нужно мечу – он признаваться отказывается… – кто-то мурлыкнул в его голове, – но явно он увязался за мной с какими-то своими целями… В этой сказке ещё были летающие обезьяны – у нас вместо них антропоморфные насекомые…