В тяжелых случаях этот противник может представляться безжалостным, беспощадным, злобным и даже способным на убийство. Рассмотрим подобного рода заявление жены, вовлеченной в битву с мужем за опеку над ребенком: «Он безответствен. У него ужасный характер. Он все время отыгрывается на мне и детях. Я знаю, что он будет с ними плохо обращаться. Я не могу ему доверять… Я ненавижу его. Убила бы его»[17]. Хотя столь негативное восприятие человека, когда-то бывшего дорогим, иногда соответствует истине, в большинстве случаев оно является преувеличением.

Поскольку воображаемый Враг может выглядеть опасным, злобным и беспощадным, сторона, полагающая себя жертвой, ощущает необходимость либо вырваться, спастись бегством, либо отвратить от себя угрозу путем того или иного рода устранения или даже прямого убийства Врага. В гражданских конфликтах истинная опасность обычно – но не всегда – сильно раздувается и преувеличивается. Угрозы часто не идут в направлении физического устранения того или иного человека, а относятся к воздействию на его психическое состояние, к психологическим уязвимостям – гордости, самооценке, особенно если тот, кто эти угрозы высказывает, считает, что его противник одерживает верх. Ощущение собственной уязвимости обычно непропорционально велико по сравнению с реальным враждебным действием противника.

В некоторых случаях психологическая «дуэль» образов друг друга, полных озлобления, с обеих сторон может привести к импульсам, направленным на возбуждение стремления к убийству. Ревнивый муж попадает под власть своих фантазий на тему, как отомстить бывшей жене, которой досталась опека над их общими детьми и которая в настоящее время живет с другим мужчиной. Он чувствует себя бессильным, загнанным в ловушку, ощущает безнадежность. В его голове господствуют навязчивые мысли: «Она забрала у меня все – моих детей, мою честь. Я стал ничтожеством». Он приходит к выводу, что более не способен выносить подобную тоску или дальше жить в подобном мраке, поэтому вынашивает план, как застрелить жену и ее любовника, а затем покончить с собой. Сделав это, он думает, что сведет со всеми счеты, облегчит собственные страдания и вновь обретет ощущение силы – перед тем как выстрелить в себя.

Если такой покинутый муж вовремя получит квалифицированную психологическую помощь, то психотерапевт сможет показать ему, что главная проблема заключается не в его жене, а в его собственной уязвленной гордости и ощущении своей беспомощности, а это можно поправить, если обрести перспективы по выходу из ситуации[18].

В подобном случае стремление отомстить предполагаемому мучителю настолько сильно и носит настолько примитивный характер, что можно предположить, что оно проистекает из очень древних времен, когда высшая мера наказания за «измену» или «вероломное предательство» являлась для наших предков вопросом выживания. Некоторые авторы считают, что этот механизм встроен в человеческое естество и является результатом эволюции[19].

Концепция личного Врага имеет аналог при рассмотрении войн между группами людей. В вооруженных конфликтах чувство ненависти к врагу адаптивно. Солдат, предполагающий, что он находится под прицелом вражеской снайперской винтовки, ощущает ненависть, которая является частью примитивной стратегии выживания. Доминирующие упрощенные образы оппонента, как бы ограниченные стандартными, «рамочными» представлениями, помогают ему сосредоточить внимание на уязвимых точках противника и мобилизовать свои ресурсы на собственную защиту. Формулировка «убей или убьют тебя» отражает эту проблему в упрощенном, но недвусмысленном виде.