Чувствую, как тонкими пальцами она проводит по моему лбу.

– Жаль тебя. – Потом одним движением руки закрывает мои ослабшие веки, и я остаюсь в темноте, ничего не чувствуя.

Я резко просыпаюсь утром. Несколько секунд мне кажется, что я куда-то падаю, или кровать вращается. Но потом я возвращаюсь на место и открываю глаза. Я в своей комнате. Голова слегка гудит. Солнце светит в окно, а за ним чирикают птички. Страшный шум ветра уступил место тишине, к чему я ещё не могу привыкнуть. После того, как мои глаза привыкают к свету, а уши к тишине я поднимаюсь на ноги и выхожу из комнаты.

На кухне пахнет чем-то вкусным и шипит масло. Очередной вкусный завтрак от мамы. Я бегу вниз по лестнице. Вдруг в голову вихрем врываются события вчерашнего дня. Чувствую помутнение в глазах и резкую боль в голове. Не могу удержаться на ногах и падаю вниз с лестницы.

По телу в разных местах пульсирует боль, словно жарящие уколы молнии. Я аккуратно сажусь около последней ступеньки и подвигаю ноги к груди, сжимаю голову руками, желая, чтобы эта боль прекратилась. Как же больно. Словно кто-то стучит огромным молотком внутри черепной коробки, желая вырваться наружу.

Слышу приближающиеся шаги. Потом кто-то садится рядом со мной на колени и трясёт руку, которая начинает болеть с большей силой.

– Адам? – Это Марк. Наверное, он прибежал на грохот моего падающего тела.

Марк помогает мне подняться, что даётся ему с большим трудом. Он буквально тащит меня на себе, потому что у меня нет никого желания идти. При любом движении мышцы начинают болеть с новой силой. Марк смог дотащить меня до кухни и посадить на стул. Потом я вижу перед собой его лицо и большие голубые глаза.

– Как ты так? – Спрашивает он.

У меня слишком болит тело, чтобы отвечать на вопрос.

– Служа на флоте, я был врачом на корабле. – Марк, чьё имя я, наконец, запомнил, осматривает мои руки и ноги, в поисках переломов и ушибов.

Он мягко и умело касается меня руками, будто всю жизнь посвятил выискиванию травм.

– Ничего серьёзного. Пара ушибов и синяков. Скоро пройдут. – Подытоживает Марк, ещё раз оглядывая меня. Он так умело старается исполнять роль моего отца. Так заботится обо мне. Пытается всегда и во всём поддерживать. Никогда не видел в людях такого рвения к чему-либо.

Марк отходит, чтобы достать из холодильника пару пакетов со льдом. Один я кладу к левому колену, которое ноет больше всего, а другой к голове. Так хорошо сразу становится.

– Болит так, будто я выпил три бутылки виски. – Я обхватаю голову руками. Тут же пожалел о том, что сказал.

Марк ставит передо мной стул и садится на него так, чтобы я мог смотреть ему в глаза. Я поднимаю голову, и наши взгляды встречаются.

– Отвечай, ты вчера очень хорошо повеселился? – Марк произносит это саркастичным тоном и улыбается правым уголком губ.

– Да нет. – Мне неловко обсуждать с ним тему моего вчерашнего опьянения. Он расскажет маме, а я не хочу огорчать маму или менять её отношение ко мне. Меня всё устраивает.

– А что, там так скучно было? – Марк, пожалуйста, не ставь меня в неловкое положение!

– Один стакан синей жижи решил все мои проблемы. – Я пытаюсь разрядить обстановку.

Боже, Адам успокойся! Он такой же человек, как и ты! Никогда так не обсуждал алкогольные напитки с кем-то из родителей. Это создаёт ощущение неудобства.

– Только один? – Марк усмехается и откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Да. Я не из тех тусовщиков, которые на следующее утро не помнят, где были вчера вечером.

– Вот в наше время! – Марк начал рассказывать и засмеялся.

– Ваше время было совсем другое. – Я отвожу взгляд в сторону.