Гроу напрягся. Таких хозяев, как Хэдж, наемники не любили. Уж слишком часто рядом с ним возникало ощущение, что пора воздавать поклоны предкам и готовиться к близкой встречес ними.

– День в Черной Меже только начался, – Жерт откинулся на спинку кресла и затеребил увесистую золотую цепь на шее. – Разделите с нами стол, барон. Пейте, ешьте.

Хэдж сел и сложил руки на столе.

– А граф Эффир уже поужинал? Или… – он обратился к знатному мужчине в плаще: – Барон Миртле, вы любезно согласились стать посредником и представляете интересы графа?

Миртле устремил на Хэджа серые глаза:

– К нашей общей скорби, уважаемый сэр Эффир до срока отошел к предкам, – голос барона звучал чисто и выразительно, словно Миртле был менестрелем. – Его переход случился сегодня, по… собственной неосторожности… Хотя злые языки будут говорить, что граф проворовался и сбежал в соседние земли.

Эффир мертв? Гроу заколотило. Он шумно задышал и стиснул кулаки, ладони мгновенно вспотели. Внутри зазвенел собственный голос: «Это западня! Уноси ноги! Сейчас же!» Он уставился на Хэджа.

– А что скажут добрые языки? – выдержав паузу, спросил Хэдж.

– Что в любой насильственной смерти виноват прежде всего сам человек… – Миртле посмотрел на бронзовый чан, украшающий стол, и сомкнул губы.

– Давайте без философствований.

– Вы слишком торопитесь, сэр Варрон… – Красный Жерт жестко улыбнулся и приподнял левую руку: – Я хотел начать беседу с хвалы предков в честь праздника. После расспросить о вашей жизни в Элрае. Но, вижу, вы нетерпеливы. Что же… – Он привстал и стянул тряпку с чана.

Гроу увидел спутанные, светлые волосы, выпачканные в запекшейся крови. Жерт ухватил за них и вытащил голову мужчины с широко распахнутым ртом и ввалившимися глазами.

У двери шевельнулся и тихо выругался Медведь. Гроу тоже выплюнул проклятье, в его ушах зашумела кровь. Он положил руку на ремень, но вспомнил, что меч забрали.

– Вот наш дорогой граф… – жизнеутверждающе проговорил Жерт и, положил голову перед Хэджем на пустое блюдо: – Он был не самым худшим рыцарем, но самым непонятливым участником Совета. Что тут еще добавишь… Умер и умер. Все равно этой частью, – Жерт пальцем указал на блюдо, – Эффир не слишком умело пользовался. Но ваша голова, сэр Варрон, я уверен, настоящее сокровище. Вы и в мире бесов не пропали бы. Надеюсь, я не испортил вам аппетит? Угощайтесь.

Красный Жерт выбрал большой кусок утятины и вернулся в кресло. Мясо заблестело под светом свечей, с него упало несколько капель жира.

– Еще горячее. – Перехватив кусок и облизнув пальцы, Жерт впился в него зубами. – Или вы приняли элраятскую веру и не едите ночью?

Посмотрев еще раз на покоящуюся на блюде голову Эффира, Хэдж наморщил лоб и тяжело вздохнул:

– Ем… но самые говенные разговоры выходят, когда работает желудок… После сорока, разумеется. До этого любое решение кажется отличным. Например, это, – он кивнул на голову Эффира.

Гроу поразился спокойствию Хэджа. Ведь тот потерял хорошего друга, и теперь убийцы наблюдали за его реакцией с любопытством и удовольствием. Жерт… сукин сын! Лицо запылало, в горле появился ком, а скулы свело от напряжения. Гроу решил, что, вернув корону, первым делом спалит Межу и собственноручно обезглавит мерзавца.

Красный Жерт вытер губы рукавом:

– Не волнуйтесь, сэр Варрон, вам не придется слишком много думать. Но прежде чем говорить о деле, давайте все-таки познакомимся поближе. Так сказать, притремся. Вы ведь недурно жили в Вионе: зажиточный барон, рыцарь высшего ордена, знакомец герцогов. Мне очень любопытно, что погнало вас в дикие земли элраятов. Вы уехали сразу после смерти герцога… как же его… Пэя… Хэя, – Жерт поморщился и повел в воздухе куском мяса. – Все на одно лицо в этом очумелом роду и вылетают из головы быстрее, чем дохнут. А-а, кажется, припомнил, Дэя Серебряного. Скажите, – в глазах Красного заплясали лукавые огни, – он правда увечил женщин и рубил на куски селян?