– Вы правы, мисс Барских, это может быть проколом от иглы! Сделаем биохимию крови, токсикологию, посмотрим, что это могло быть, если вещества не успели вывестись из организма. Доктор Чейсли, замечали ли вы у предыдущих жертв подобное? Убийца мог вводить им препараты – наркотики или транквилизаторы, что объяснило бы весьма странную смерть, – спросил профессор, явно довольный, что его студенты заметили такую деталь. Доктор Чейсли покачал головой и, подойдя ближе к профессору Льюису, сказал негромко.

– Я не могу это обсуждать при всех, но скажу, что прокола мы не заметили, а биохимия ничего серьезного не обнаружила. Было заметно, что доктор Чейсли очень уважительно относится к профессору Льюису. Это вполне неудивительно, ведь семидесятилетний с белой от седины головой и лицом цвета баклажана профессор Льюис считался одним из лучших патологоанатомов даже не города, а страны. Он преподавал в Стенфорде, и даже в Квантико, работал в полицейском морге, написал сотни научных работ, по которым учат сейчас студентов. Никто так не раскрывал загадки смертей, как он, поэтому ему и доверили это важное вскрытие, в надежде найти хоть какие-нибудь ответы.

– Быть может, убийца не вводил препараты, а наоборот, брал кровь у жертв? – неуверенно сказала Айрин. В этот момент искала глазами кого-то для поддержки, ей казалось, что она несет чушь. Ей срочно нужно было одобрение. Она посмотрела на Йена, он стоял напротив и неотрывно смотрел на труп, его лицо было напряжено, казалось, что он даже незаметно прикусывает губу, почему- то нервничая.

– Может быть, но зачем? – медленным, хрипловатым голосом спросил профессор. Йен заметил запаниковавшую Айрин и решил разрядить обстановку и отвлечь от нее внимание.

– Он серийный убийца, а они все психически не здоровы. У каждого своя мания, кто-то пишет кровью жертвы на стенах послания для копов или членов семьи. Есть такие, которые совершают целые ритуалы перед убийством. Возможно, и этот имеет свою фишку, берет кровь жертв. Может, коллекционирует ее и хранит, как трофей. Кто этих ненормальных поймет, что у них в голове происходит, – как на одном дыхании выпалил Йен, затем взглянул на Айрин, она глядела на него с благодарностью.

– Хорошо, мистер…

– Ричман, профессор.

– …мистер Ричман, возможно вы правы, но надо продолжать, – поторопил профессор. Вскрытие продолжилось, участники после того, что заметила Айрин, стали еще более внимательными и неотрывно наблюдали за процессом, всем хотелось выделиться на этом занятии. Она почувствовала, что ее кто-то легонько взял за руку, к ней подошла Бетани. На ней не было лица, впервые видела подругу такой потерянной.

– Он совсем еще молодой, немного старше нас. Другие были еще моложе, кто- то из нас мог оказаться на их месте! Так паршиво мне никогда не было, я даже думать не могу разумно, – шептала она ей.– Я так хотела быть полезной в расследовании дела, но не хватает сил собраться! – Бет незаметно вытерла слезу, невольно скатившуюся по щеке, Айрин слегка приобняла подругу, ей самой было очень грустно. Она стояла и размышляла о том, что в мире столько зла и жестокости и в любой момент можешь оказаться на месте Криса. И как только судьба определяет, кому и когда покидать этот мир, и направляет руку безумного убийцы? От этого поневоле начинаешь ценить каждое прожитое мгновение и, просыпаясь по утрам, даже в самый гадкий день, благодарить Бога, что вообще сегодня проснулся.

Покойному Крису Робсби не удалось поблагодарить уже никого. Он просто не проснулся в еще одно теплое сентябрьское утро. Наверное, он как обычно провел свой день, вернулся домой, лег спать и все, теперь он тут, возможно до сих пор видит сны, от которых на его лице застыла улыбка. Интересно было всем как же «Призрачный» заставлял их улыбаться.