– Я буду только рад, когда тебя ждать? Может за тобой прислать человека? – ее спокойствие передалось и ему, он перестал переживать и даже повеселел от предстоящей встречи с дочкой.

– Ты же знаешь, что я этого не люблю. Я закажу билеты на ближайшее время и сообщу тебе. Ладно, папуль, мне пора ехать, а то будет поздно. Люблю тебя, до встречи! – с теплотой в голосе попрощалась она.

– Жду звонка. И я тебя люблю, маленькая! – попрощался отец и положил трубку.

Ей на секунду стало даже грустно от того, что для встречи с отцом понадобилась такая причина – бегство под страхом смерти. Но что не делается все к лучшему, подумала она, и стала придумывать, что скажет своему куратору о предстоящей поездке. Айрин не особо любила врать, но пришлось придумать целую историю о том, что ее бабушка в России совсем плохо себя чувствует, и ей очень хотелось бы провести с ней оставшееся время. Бабушки в России у нее не было уже давно, она ее даже не знала, была совсем маленькой, когда она скончалась. Но об этом она не говорила, поэтому, мысленно извинившись перед умершей бабулей, придумала эту легенду. Впереди были выходные, в понедельник собралась сообщить новость об отъезде, а во вторник улететь подальше от ненормального, который ей угрожал.

Субботний день Айрин провела в подготовке к предстоящей встрече с Йеном, которой боялась сильнее, чем встречи с «Призрачным». Она давно не была с кем-то вот так, наедине, и испытывала неподдельное волнение, как школьница перед своим первым свиданием, суматошно думала, что говорить и что надеть. Долго рылась в гардеробе в поиске подходящей одежды, как всегда вещей было много, а чего-то особенного не было. Наконец, нашла неплохой вариант, примерила и долго смотрелась в большое зеркало. Покружилась перед ним минут пятнадцать, оставшись довольной выбором, взяла ноутбук и прилегла на кровать немного отдохнуть. Пролистала ленту в Фейсбуке, ответила друзьям на сообщения, почитала новости, и уже, казалось, совсем забыла о том, что через месяц ей обещали верную смерть. Он не писал уже долго, и она чувствовала себя намного спокойней, пусть даже в новостях не говорили ничего нового об этом расследовании. Возможно, он временно затих, узнав, что ФБР принялись за его поиск.

Йен заехал за ней без пяти семь, Айрин была уже готова, но не торопилась выходить. Она все еще разглядывала себя в зеркале, убеждаясь, что все идеально.

В ее внешности прослеживались сибирские корни, от предков отца. Волосы, на зависть всем крашеным блондинкам, были очень светлыми и длинными. Глаза ее отец называл хамелеонами. У матери были ярко зеленые глаза, у него голубые, а глаза Айрин при определенном освещении были то зеленые, то голубые или вообще серые. Черты лица аккуратные, кожа светлая, но не слишком бледная. В ней не было чего-то особенного, больших глаз, длинных ресниц, выразительных скул, но все было пропорционально и гармонично друг другу, именно это делало ее красивой. Маленького роста, стройная хрупкая девушка, в свои двадцать четыре года выглядела на семнадцать, что тоже передалось по наследству, но уже от матери.

Для сегодняшнего вечера она выбрала темно-синее приталенное платье с рукавами три четверти немного выше колена, черные туфли на высоких каблуках. Волосы распустила и идеально уложила волосинка к волосинке, сделав пробор на левую сторону, таким образом, решив немного изменить внешний вид. Волосы с пробора практически скрывали ее левый глаз, ей так стало уютней, будто частично спряталась от окружающего мира.

Вечером на улице становилось прохладно, Айрин захватила с собой кожаную курточку, выглянула в окно. Йен стоял оперевшись о пассажирскую дверь машины и что-то листал в телефоне. Мысленно вытолкав себя из комнаты, выключила свет и направилась к выходу.