С трудом сдерживая слезы, Павел сел на свое место и, закусив губу, прошептал: "Я же все правильно решил, без ошибок". Придя домой, Павел все рассказал матери. Она, конечно, тоже немного расстроилась, но, будучи уверена, что ее сын самый умный и в будущем себя еще покажет, лишь успокоила сына и уверила его, что все будет хорошо. Сколько раз она убеждалась, что ее сын не по годам способный, а

может и одаренный, талантливый. Может быть, ему в жизни повезет больше, чем ей.

Муж погиб на войне в сорок втором. Паше тогда было всего два года. Отца он не

помнит. Не спрашивает об отце никогда. Наверное, и это неспроста. Не хочет делать

матери больно. А ведь ему всего девять лет. Настоящий мужчина! У его ровесников тоже не у всех есть отцы. Да и кому сейчас легко? Война… Она все сделала по-другому. Все

не так, как раньше. До войны…

После этих мыслей Пашина мама всегда делалась задумчивой. В таких случаях

Паша садился матери на колени, опускал голову ей на плечо, и они так и сидели вдвоем, одни посреди большой комнаты, сидели молча и каждый думал о своем.

Когда мама уходила на работу, Павел, чаще всего, брал какую-нибудь книгу и читал. Читал до темноты. Потом приходила соседка, Мария Ивановна и разогревала приготовленный заранее Пашиной мамой ужин, кормила Павла и уходила со словами: "Если что – стучи в стенку" или "Если что надо – так я не сплю". Добрая бабка, хотя и не очень разговорчивая. Наверное потому, что старая.

Вообще-то, Павла больше всего интересовала математика. Числа, примеры… Интересно. Если можно было бы так сделать, чтобы ввели в школе в два раза больше уроков математики… Его и сейчас уже учителя выделяют как одного из самых способных, но, почему-то, не всегда поощряют его стремление опередить своих сверстников. Так надо. Чтобы не выделялся. Пусть учится со всеми, как все. В рамках положенной программы. Учебный процесс установлен свыше и отступать в сторону нельзя. Вот так. А заступиться за Павла некому. Ведь отца у него нет. Погиб на войне. В сорок втором.

Глава 3

Толпа. Живой поток людей. Одним в ту сторону, другим в противоположную. Бессмыслица. Хаос. Как глупо… Все спешат, переживают, теряют над собой контроль. Многие ругаются, толкают друг друга локтями на остановках троллейбуса. Стадо. Обезумевшее стадо. Павел отошел от окна и вернулся к кровати. В свои неполные тридцать лет он уже сложил определенное мнение о людях. Он не любил людей, хотя это относилось только к тем, кого он знал лично, к тем, с которыми он сталкивался в повседневной жизни. Ни одного человека, которого можно было бы уважать, восхищаться им…

Павел жил в общежитии строительного треста, занимая комнату на втором этаже. Это была, скорее, комнатка, а не комната в широком смысле этого слова. Очень маленькая и никаких удобств. Работал он в том же тресте, в конструкторском отделе. Получал зарплату, о размере которой стеснялся говорить даже матери. Она жила теперь за городом, выращивала помидоры, редко приезжала, да и Павел нечасто ее навещал. Когда же это случалось, Павел садился на электричку, занимал место у окна

и впадал в задумчивость. Больше всего ему нравилось смотреть на проносящиеся мимо деревья, поля, деревушки и думать при этом. Думать о том, что судьба не очень-то

баловала его до сих пор, что возможно скоро он станет жить лучше, нужно только

потерпеть, нужно показать себя с самой правильной стороны. Он знал и чувствовал, что достоин большего. Временами он видел своих ровесников, которые разъезжали на

блестящих белых автомобилях, обнимали роскошных женщин, расхаживали в дорогих