Перед посадкой мы нарочно сделали пару устрашающих кругов над деревней, с рёвом и огнём, чтобы не одна душа и носа не посмела высунуть за дверь! Сев напротив дома Якоба, я громко его позвал. На мой призыв они вышли вдвоём.

– Где гонец? – спросил я, не слезая с дракона.

– В доме старейшины, господин барон, – печально ответила старушка.

– Дурную весть я принёс, старая женщина. В землях Эофа и в моём замке – чума! – последнее слово я постарался произнести как можно тише.

– Я знаю, господин барон, – ответила старушка с той же печалью.

– Откуда? – удивился я.

– Как гонца увидела, так и поняла, господин барон. Чую я эту напасть. А она вот меня не чует. Родителей Якоба забрала, а меня – нет. Не смогла я тогда им помочь. Ладно, внука хоть выходила. Так и живем теперь, – на этих словах горькая усмешка исказила старческое лицо.

– Я забираю Якоба! – твердо сказал я, на что бабка низко поклонилась, а когда распрямилась, то глаза её влажно блестели.

Якоб вышел из-за спины бабушки, держа в руках дорожный мешок. На лице его, вокруг носа и рта, была намотана какая-то тряпка. Мальчик несмело подошёл к дракону, и я свесился, чтобы помочь ему забраться. Когда Якоб устроился, я спросил у неё:

– Что я могу сделать для тебя?

– Ты уже сделал, господин барон. Внука моего спасешь… Летите. Пусть небеса ведут вас! – ответила старушка с добрым пожеланием.

– Спасибо, мудрая женщина. И я желаю тебе уцелеть!

– Этот мор уже третий на моём веку. Даст бог, сдюжу… Травки буду собирать, отвары делать, сама их пить да людей ими поить. Гладишь, и спасу кого.

– Вот, возьми, пригодятся, – пробормотал я, вспомнив про деньги и запуская руку за пазуху.

– Не надо! – неожиданно отказалась старушка. – Целебные травы, твоей милостью, я и так могу собирать, а от чумы же никаким золотом не откупишься.

– В который уже раз убеждаюсь в мудрости твоих слов.

– Лучше, господин барон, обучи Якоба грамоте на эти деньги, – и старушка скрепила свою просьбу поклоном.

– Да будет так! Прощай! – гаркнул я, подавая Ужику условный знак на взлёт.

Якоб тоже что-то промычал бабке сквозь тряпку, потом замахал ей рукой и, кажется, заплакал. А внизу, в пыли деревенской улицы, осталась стоять маленькая сухонькая фигурка. Вскоре она стала неразличима…

На севере за моими раскинулись обширные земли герцога Ганзбадского, у которого на службе, как поговаривали, состояло аж три боевых дракона, причём каждый размером с полтора Ужика. Лететь туда без приглашения было затеей весьма сомнительной. Да и как объяснить герцогу цель визита? Где тогда сопровождающая меня свита и обязательные в таких случаях подношения? И почему от меня так несёт гарью? И что рядом со мной делает мальчик-простолюдин?

Нет, конечно, у меня есть деньги, и возможность не отвечать на вопросы герцога можно просто купить. Но, боюсь, хозяин северных земель тратит за пару дней на кормёжку своих драконов больше, чем у меня сейчас позвякивало в мешочке. Расставаться с последним я был не готов, и то, на что раньше жилось целый месяц, теперь мне придётся растягивать на неизвестно какое время.

Были у меня опасения и другого рода. Герцог, как известно, большой любитель драконов. Этот хитрый лис может принять меня и без денег, и без лишних расспросов, но потом выставит такой счёт за гостеприимство, что расплатиться мне будет нечем. Вот тогда он по Закону Чести будет иметь полное право потребовать печать Ужика в качестве расчёта. А мне же на сдачу герцог милостиво пожалует какую-нибудь дальнюю свою деревеньку на сто-двести душ. Нет, на такой позор я, отпрыск славного баронского рода, пойти не мог. Да и, честно говоря, я бы лучше руку отдал на отсечение, чем расстался с Ужиком!