– Тебе здесь не место, Блэйм, – прошептал Юкия.

– Я сам разберусь, где мне место!

– Прошу тебя, – Юкия попытался ухватить его за руку.

– Не трогай меня! – тут же взбеленился он и поспешил отойти.

Юкия немного растерялся от такой реакции: раньше никто так от него не шарахался, скорее наоборот, позволяли себе слишком многое.

– Передай На-де, – он еле выговорил русское имя девушки, – что я ей премного благодарен.

– Сам поблагодаришь её, – он достал несколько упаковок с вакцинами из коробок и уже собрался уходить. – Я потом попрошу кого-нибудь, чтобы помогли тебе добраться до постели.

– До чьей постели? – поинтересовался Юкия.

Блэйм ледяным взглядом окатил его с ног до головы и, толкая разбросанные на выходе из палатки ноги Юкии, преграждающие ему путь, вышел:

– До свободной постели.

– Хорошо, если будет такая, – не унимался он.

Блэйм что-то сказал, но Юкия его не расслышал, скорее всего, это была очередная ругань в его адрес.

Он снова уходил, сердце Юкии сжалось, ему стало страшно, и мурашки побежали по всему телу от страха того, что больше не увидит Блэйма. Ему не нравилось абсолютно всё. Не так он хотел себя вести, говорить не те слова, которые Блэйм своим безразличием вынуждал его говорить. Вдобавок ко всему, о себе давали знать недавно приобретённые болячки. Он не мог взять ситуацию в свои руки, пришлось подстраиваться под окружающие условия, чтобы хоть как-то стать к нему ближе. От своей беспомощности и от того, что он всегда видит только его спину, ему стало невыносимо больно, в груди и горле начало жечь.

Недавно такое яркое светило, оптимистично предвещающее собой новый рассвет в беспробудной тьме, по которой он пробирался всё это время, начало угасать жёлто-зелёным свечением.

«Я часто сравниваю раритеты с ноу-хау: старые индустриальные лифты без дверей, стены которых облицованы красным деревом и обшиты бархатом в фешенебельных пентхаусах из экологически чистого строительного материала на Уолл-стрит. Дизайнер, должно быть, был гением, раз додумался до такого, но в этой стране нет ничего, что можно было бы подвести под понятие устаревшего в инновационном.

Синие небо, зелёные джунгли и красная земля. Страна контрастов, где наряду с обычным городом, который живёт своей жизнью и не отличается от любых других перенаселённых городов, где есть электричество, магазины, банки, машины, всего в нескольких часах езды располагается девственная природа и люди, живущие племенным строем, как это было тысячи лет назад. Они занимаются скотоводством и земледелием. Удивлёнными глазами смотрят на мобильные телефоны, бегают с радостными криками за старыми, списанными военными самолётами, словно это божество. Они не идут навстречу технологиям. Проживают моменты встречи с неизведанным и возвращаются к своему привычному образу жизни. Они ведут себя так, словно они уже устали от всего, что может дать современная цивилизация, словно устали от самой жизни.

Их самобытность пугает меня.

По дорогам свободно разъезжают вооружённые солдаты или частные наёмники. Ничего не подозревающие пигмеи стоят и смотрят им вслед. Страну буквально раздирают междоусобные стычки правительственной армии с боевиками М23. Никогда не знаешь, откуда раздадутся звуки очередной перестрелки между регулярной армией и повстанческими группировками. Какая из деревень станет очередной жертвой безжалостных наёмников, которые вырезают местное население, не жалея детей и насилуя женщин.

В лагере для беженцев, в котором я сейчас нахожусь…»

– Привет! – неожиданно со спины к нему подошла высокая крупная женщина с густой копной русых волос, наскоро заплетённых в тугую косу и с прозрачно-голубыми глазами.