– Эй, ты что тут делаешь?

Из задней комнаты шаркающей походкой вышел коренастый пожилой мужчина в окровавленном фартуке, вытирая руки полотенцем.

– Посторонним вход воспрещён. Ты что, таблички читать не умеешь?

Пит показал на топорик, торчавший из мясницкого стола.

– Я… я…

– Ну нет, парень, с моими ножами играть нельзя. Ты что, хочешь, чтобы у меня были проблемы? После такого меня санэпидемстанция закроет.

– Я… я…

– Давай, говори уже. В чём дело?

– Я ничего не трогал. Он… он сам упал.

Старик нахмурился.

– Парень, ножики с этих крючьев сами по себе не падают. Если бы падали, у меня бы не хватало ещё больше пальцев.

Старик поднял левую руку – на ней не было мизинца и половины безымянного пальца. Кожа вокруг двух обрубков выглядела на удивление гладкой.

Пит задрожал, и мясник засмеялся.

– Боишься? Что, никогда не видел людей, у которых пальцев не хватает? Держи пальцы и руки подальше от острых предметов, парнишка, и всё у тебя будет хорошо. Наверное. – Он снова расхохотался.

Пит сглотнул.

– Я… у меня просто заказ… Фамилия Динглвуд.

Мясник махнул рукой в сторону задней комнаты.

– Ага, лежит в холодильнике. Отбивные, правильно? Сейчас всё будет.

Пит захлопнул за собой входную дверь, едва вбежав в дом. Он бросил рюкзак на пол, прошёл на кухню, открыл холодильник, закинул туда отбивные и достал банку газировки. Толкнув дверь холодильника бедром, чтобы она закрылась, Пит залпом выпил всю банку. Кола смягчила пересохшее горло, а сладкий вкус немного его успокоил.

Что за сумасшедший день!

Он снял бейсболку и взъерошил волосы. Надо просто поесть, отдохнуть и забыть обо всём. Никаких больше безумных снов, странных ребят со скальпелями и тем более мясницких лавок. Пусть мама сама теперь ходит за мясом. Пит посмотрел в окно кухни и услышал скрип калитки на заднем дворе. Чак поставил велосипед под навес, прислонил к стене дома, потом вошёл через боковую дверь.

Пит тут же вскипел от гнева.

– Ты с ума сошёл? – спросил он у Чака. – Если мама узнает, что ты ездил в школу на велике…

– Кто-то с утра слишком долго сидел в туалете, и я опоздал на автобус.

– …а ещё я тебя не забрал из школы. Ну всё, мне конец.

– Я не расскажу.

– Ага, ну да! Ты всегда ябедничаешь.

Чак закатил глаза.

– Я не рассказал маме, как ты вчера затащил меня на склад, не забыл?

– Пока не рассказал. Но ты хотел это сделать вчера за ужином. Решил, что ты юморист, да?

Чак раздражённо вскинул руки.

– Но не рассказал же! Это что, не считается?

Пит пожал плечами.

– Я всё равно тебе не доверяю.

– Ну ладно, тогда я всё маме расскажу, чтобы тебе влетело! Раз уж ты так хочешь!

– Вот видишь – ты реально стукач.

– Слышь, заткнись!

– Сам заткнись, мелкий!

Чак сдался.

– Ну и фиг с тобой, дебил, – пробормотал он. Потом он достал из хлебницы хлеб, из буфета – арахисовое масло, а из холодильника – желе. Взяв нож для масла, Чак стал готовить себе сэндвич.

Увидев, какими глазами Пит смотрит на сэндвич, он удивлённо приподнял брови.

– Ты чего? Бутер хочешь?

Пит задумался.

– Не знаю даже.

– Ну, сам себе сделай.

Пит поднёс руку к животу, неуверенный, сможет ли вообще есть.

– Ты ещё болеешь, или чего? – спросил Чак.

Пит пожал плечами.

– Просто день – отстой.

– Почему? Что случилось?

– Тебе-то какое дело? – рявкнул Пит. – Не лезь ко мне.

Ну уж нет, он никому больше не расскажет о том, как оконфузился на уроке биологии, да и о летающих топориках тоже. Особенно своему братцу-недоумку, который тут же побежит и расскажет всё маме, а она начнёт с ума сходить.

– Ладно.