И вот наконец многолетний нарыв прорвался: городскому совету надоело краснеть из-за историй, которые публиковала наша газета, «Вестник Южного Девона». Жилищный комитет принял решение о сносе жилья и переселении всех его нынешних обитателей, в связи с чем в сжатые сроки совместно с жилищной ассоциацией был разработан специальный проект.

Теперь старый дом расселен, всем жильцам предоставили временные квартиры, первая очередь нового жилья для переселенцев вот-вот будет сдана.

Честно говоря, работа была непыльной, как под копирку: следишь за новыми событиями, пишешь, публикуешь – и так день за днем. Скучать не приходилось, я чувствовала, что приношу пользу обществу, да и редактор был доволен.

– Ты же знаешь, я давно не освещаю судебную хронику, – добавляю я. – К тому же, сам понимаешь, люди всегда чем-то недовольны, но лично я в последнее время не писала ни о каких скандалах. Хоть убей, не могу вспомнить.

Я смотрю на заказанную рыбу. Морской окунь с превосходной хрустящей корочкой. Начинаю разделывать его вилкой на кусочки помельче, но вскоре ловлю себя на том, что сижу неподвижно, уставившись на блестящий металл.

«Я порежу тебя проволокой для сыра»…

– Ты что, не голодна?

– Наверное, слишком много съела в обед, – вздыхаю я, откладывая вилку.

Том улыбается:

– Думаю, ты все-таки права. Скорее всего, это был какой-то псих, звонивший наугад, и больше ты о нем не услышишь. – Он режет свой стейк. – Не хочешь пожить у меня, пока ситуация не устаканится? Или, если хочешь, давай я у тебя поживу.

Том не смотрит на меня, и я не знаю, как реагировать. Мне, конечно, страшно оставаться ночью одной, но мы обычно ночуем друг у друга только по выходным или после таких свиданий, как это. Том занимается коммерческим правом и часто ездит в Лондон по работе. Меня это устраивает. Я не готова к совместной жизни. Пока не готова…

– Может, останешься сегодня у меня, как и планировали, а там посмотрим? – предлагаю я. – Завтра наверняка станет легче. И если звонков больше не будет, то вскоре все забудется. А я почти уверена, что их не будет.

– Ну ладно. Надеюсь, ты не пытаешься казаться храбрее, чем есть на самом деле. – Он с улыбкой слегка наклоняет голову и добавляет: – Или упрямее.

– Кто – я?

Мы оба смеемся, и я понимаю, что наконец-то расслабилась, – впервые с того самого момента, когда услышала жуткий голос в телефонной трубке. Что ж, уже хорошо: пусть маленькая, но победа.

Том улыбается, а мне хочется заглянуть в будущее и представить тот день, когда мы будем смеяться над сегодняшним происшествием, как над забавным анекдотом. «Помнишь того психа, который пытался тебя напугать?..»

«Да, так и случится», – уверенно обещаю себе я, решительно беру вилку, отправляю небольшой кусок рыбы в рот и наслаждаюсь великолепным вкусом.

Ничего, скоро все снова придет в норму.

Коробка прибыла в следующую среду. В десять утра. Ее доставил курьер.

Обычная коробка для выпечки из местной кулинарии, недавно получившей награду, о чем свидетельствовал наклеенный на крышку ярлычок. На прошлой неделе я как раз выпустила материал о хозяйке этого заведения, и она прислала мне по электронной почте письмо, в котором говорилось, что они всей кулинарией прочитали мою статью и очень благодарны мне за внимание.

– Ребята, тащите кофе! – весело предлагаю я и встаю, намереваясь всех угостить пирожными. – Это из той пекарни, которая выиграла приз. Наверняка что-нибудь фирменное.

Я рада, что все вернулось на круги своя. После того дурацкого звонка я два дня была сама не своя: дергалась во время поездки на машине, нервничала на работе, даже к телефону подходить боялась. Так прошли среда и четверг. В пятницу стало легче, за выходные я отдохнула, неприятное впечатление сгладилось, и я зажила прежней жизнью. Только порой ругала себя за чрезмерную впечатлительность.