– Да. Здесь так красиво.

– Точно. Нам повезло.

Адрианна указала на висевшую на стене фотографию в рамке.

– Конечно, требуется немало любви и заботы, но это все наше.

На снимке были изображены ветхие, полуразвалившиеся домишки, сгрудившиеся вокруг маленького дворика: Ханна узнала в нем тот, который она только что пересекла. Рядом висела большая карта, желтая линия отмечала границы фермы и ее земель.

– А теперь вам надо познакомиться с вашими друзьями по кулинарии. У них сейчас как раз чаепитие с пирожными. Мы ждем еще двух гостей, а потом я проведу для всех ознакомительную экскурсию по ферме и по садам. Оставьте чемодан здесь, его отнесут в ваш коттедж. У вас там, конечно, будет соседка.

Ханна кивнула. Она ухватила последнее место на курсе, и выбор размещения оставался небольшой. Комната в коттедже на две спальни или маленький одноместный номер в отеле с общей ванной. Колебаться не пришлось: описание коттеджа с двумя спальнями, гостиной и кухней звучало сногсшибательно.

Она прошла следом за Адрианной через деревянную дверь в конце офиса и очутилась в просторной кухне со скошенным потолком. Через окна лились потоки солнечного света. Середину комнаты занимал массивный продолговатый стол, за которым уже сидело несколько человек.

– Друзья, это Ханна. Я вас оставлю, а вы познакомьтесь. Ханна, налейте себе чаю. Вон там хлеб с виноградом и изюмом. Или пирог, если хотите.

Она помахала рукой и выплыла из кухни с грацией лебедя, который никуда не торопится.

– Привет, Ханна. Присаживайся. Я Мередит. – И женщина, сидевшая напротив, придвинула к ней деревянный стул с резной спинкой, а потом вдруг улыбнулась. – Для друзей Мерри. Хочешь чаю? Издалека приехала? Пирог обязательно попробуй, за такой и умереть не жалко.

Ханна плюхнулась на стул. А ведь она устала, оказывается.

– Чай – это с удовольствием. Спасибо.

Мередит взяла прелестный фарфоровый чайник и наполнила чашку из того же сервиза. Ханна и не помнила, когда в последний раз пила не из кружки. Фарфор придавал обстановке изящества и вообще смотрелся тут весьма уместно.

– Угощайся. – Мередит подтолкнула к ней щедрый кусок пирога. – Надеюсь, нас научат, как такое готовить. Это нечто восхитительное.

– Это про пирог, что ли? – На лице молодого человека, сидящего с другой стороны стола, отразился ужас. – Если уж меня сюда занесло, я хочу готовить что-то дельное. А пироги – это для мамаш и домохозяек.

Дружелюбная улыбка Мередит исчезла.

– А что плохого в том, чтобы быть мамашей или домашней хозяйкой, юноша? Самого-то кто вырастил? Робот? Или собачка?

– Моя мамочка. Простите. – И с неожиданной озорной улыбкой он взял чашку, словно бы поднимая тост в знак извинения. А потом быстро взглянул на Ханну. – Я Джейсон.

– Привет.

– А я Алан, – представился мужчина средних лет, сидевший с ним рядом. Кажется, единственный ирландец в компании. Мередит, судя по ее акценту, приехала из Ливерпуля, а Джейсон – из лондонского Ист-Энда.

– Флисс, – добавила усталым, глубоким голосом девушка, сидевшая наискосок, и тут же уставилась в телефон.

– Всем привет.

– Так ты издалека? – снова спросила Мередит.

– Из Манчестера, но в Дублин я приехала еще вчера, а сегодня перебралась сюда.

– А я прилетела прямиком в Керри. Тут такой аэропорт миленький, лучший из всех, что я видела. Меня встретил зять Адрианны. Он специалист по хлебным изделиям. Я его видела по телевизору с Джеймсом Мартином и Джейми Оливером. Но он милый такой, ничуть не заносится. А я опять разболталась. Дочки вечно твердят, что я трещу без умолку. Но это от нервов. Эти курсы – самая жуткая штука, в которую я когда-либо ввязывалась.