(слова можно поставить в любом порядке). И никакой анализ не поможет этого избежать.

Для того чтобы читатель не впал в окончательное уныние от подобных мыслей (а я имею в виду вдумчивого читателя, дочитавшего до этого места), дам один совет:

(Ох, люблю заводить своими советами психологов, считающих, что «хороший психолог советов не дает».)

Любовь зла… Но обязательно ли влюбляться в козла? Только вот не надо кричать: «Мазохизм! Мазохизм!» Давайте использовать термины корректно: «Мазохизм – половое извращение, при котором для достижения оргазма больному необходимо подвергаться мучениям или унижениям со стороны полового партнера. Мазохизм назван по имени австрийского писателя Л. Захер-Мазоха (L. Sacher-Masoch; 1836–1895), у которого это извращение заочно, по его романам, было диагностировано венским психиатром Р. Крафт-Эбингом» (источник: БСЭ). Именно для достижения оргазма, то есть речь идет об узкосексуальной сфере поведения. Так что не стоит разбрасываться этим термином, эдак мы все в клинику к господину Крафт-Эбингу загреметь можем…

Почему я остановился на слове «мазохизм» так подробно? Чтобы показать, что бытовое сознание часто замусоливает смысл некоторых терминов, делая их пригодными разве что для анекдотов. Вдруг у кого-то из читателей возникнет искушение поставить знак равенства между любовной зависимостью и любовью? Тогда он может смело переворачивать эту страницу. Я же тут не шутки шутить буду, а чинно-мирно изложу суть одного из самых парадоксальных механизмов человеческой психики.

Итак, начнем с того глубокого (но пока еще тайного для читателя) смысла, который кроется уже в самом названии главы. По-научному это называется «преобладание мотивации избегания над мотивацией достижения». Иными словами, суть любовной зависимости состоит в том, что человек стремится скорее избежать страданий (не получить кнутом по одному месту), чем испытать радость (вкусить медового пряника).

Впрочем, если говорить в целом, то подобные «мотивационные искажения» характерны для любых видов зависимостей. Тот же алкоголик, в отличие от здорового человека, вливает в себя градусы не для того, чтобы испытать эйфорию, а для того, чтобы хоть на время убежать от мучительной «абстяги». А сексоголик (обожаю этот термин за содержащуюся в нем наивную надежду на то, что жена должна всерьез поверить в существование подобной болезни) делает свое «туда-сюда-обратно» не потому, что он испытывает от этого некий особый кайф, а лишь для того, чтобы не умереть от тоски в безуспешных попытках придать своей жизни видимость хоть какого-то смысла.

Одной фразой это можно сформулировать так: человек зависимый принимает отсутствие кнута за пряник, то бишь определяет для себя счастье как состояние, когда его не бьют.

А теперь рассмотрим этот тезис на примере любовной зависимости.

Девушка, страдающая подобным недугом, с легкостью готова поверить в то, что ее любимый действительно не уходит к ней от жены лишь из-за детей. Ведь и правда, он так любит своих двадцатипятилетних малюток! Да и вообще, он человек крайне порядочный (в отличие от всех тех, кто мог бы хоть на миг в этом усомниться). Но почему она так «подсела» на женатого дядечку с сединой в бороде и бесом в ребре? Неужели она искренне надеется на то, что сможет когда-нибудь получить от него что-то, кроме бурного предстарческого секса? И это притом, что она отнюдь не столь наивна в понимании поведения мужчин, когда принимает от своего молодого коллеги подарки к 8 Марта, стоимость которых приближается к размеру его месячной зарплаты.