Последние слова острым копьем вонзились мне прямо в сердце и намертво там застряли, точно гигантская, постоянно ноющая заноза. Втайне я всегда мечтала о столь глубоких преданных отношениях. Возможно, потому и не спешила раздаривать свои поцелуи направо и налево.

Дело в том, что вся эта слюнявая возня без настоящих чувств казалась мне какой-то мелкой. Я никому не раскрывала своего, возможно весьма старомодного, отношения к подобному, так как сомневалась что встречу понимание даже у самой близкой подруги. Поэтому просто жила, как чувствовала, и вот на тебе - повисла на первом попавшемся волке… А теперь он, кажется, честно пытался мне объяснить, отчего это произошло.

В голове крутился навязчивый вопрос: как подобное возможно, если я чистокровный человек?

- Зачем ты мне всё это рассказываешь? - наконец, решилась спросить.

- Ты не догадываешься? - вопросом на вопрос ответил он.

- Хочешь сказать, что там, в саду, у меня случился приступ вайсы?

- И в саду, и на байке, - перечислил волк.

- Ерунда, - боясь самой себе признаться в обратном, отмахнулась я. - Для этого нужно быть аномальсом, а я - чистокровный человек. С людьми, насколько я понимаю, никакой горячки не случается?

- Ты права, не случается. И все же, все предвестники говорят именно о горячке.

- В таком случае, почему именно сейчас? Я и раньше встречала перевертышей, в том числе и в семнадцать, и в восемнадцать, и в девятнадцать… Почему сейчас, почему ты?

Ликан нахмурился. Было видно, что ему не нравилось не то, что я назвала его перевертышем, не то, что продолжаю допытываться с напором настоящего средневекового тарана.

- У меня ответов не больше, чем у тебя, - его голос звучал рублено и почти зло. - Могу лишь предположить, что время связано с тем, что я не просто ликан, а весьма сильный альфа. Среди моего народа существует такое явление как «эрус» - способность доминантных мужских особей провоцировать у подходящих им самок резкий всплеск половых гормонов. Как следствие - наступление горячки.

- Если это в самом деле так, - задумчиво протянула я, не зная, как к подобному относиться, - то получается, папа знал?

Оборотень пожал широченными плечами и воздержался от комментариев.

Не заботясь о косметике, я растерла лицо руками.

- И что теперь?

Неопределенность сводила с ума, перспектива повторной вспышки неконтролируемого животного влечения откровенно пугала. Находясь в глуши наедине с незнакомцем в скрытом от всего мира убежище, единственное, о чём я могла сейчас думать, - это как поскорее отсюда сбежать.

- А что, если приступ горячки просто перетерпеть? Банально закрыться дома, напиться снотворного и как следует выспаться? - Чем дольше я говорила, тем больше мне нравилась собственная идея.

- Не советую так делать. Не думай, что ты первая, кто до этого додумался.

Я скрестила руки на груди, словно отгораживаясь от неудобной правды.

- Ну и чем мне это грозит?

- Возможностью не иметь детей и не только. Игнорирование первой вайсы обходится дорого. Те изменения, которые произойдут в организме, будут очень неприятны и совершенно необратимы. Готова рискнуть?

Доверия к ликану я особого не испытывала. Да и когда бы оно успело появиться, учитывая, как мало мы были знакомы? Но что-то внутри меня упорно нашептывало - оборотень прав и рисковать не стоит.

- И что в таком случае мне остается?

- Нам, - поправил он меня. - Что остается нам. Об этом я и хотел с тобой поговорить.

*Китан*

Она смотрела на него взглядом затравленного оленя. С той лишь разницей, что у оленя глаза цвета лесного ореха, а у Люсии они были зеленые, с яркими золотистыми крапинками и темной каймой по краю радужки. Сейчас ярко накрашенные, они казались особенно пронзительными, проникая в самую душу, выворачивая ту наизнанку.