Почему? Он тебя обижает?

Нет. Он заставляет меня писать протоколы совещаний

и решать проблемы, которые не могут решить директора!!!

Подруга глянула на меня с сомнением и напечатала:

Зато задница у него классная

Чужие попы не разглядываю

Люда показала язык, но отвечать не стала. Знала, что сейчас ко мне лучше не приставать, иначе её задернет взрывной волной.

К вечеру я придумала ответы на две проблемы из семи. Причем очень куцые, а-ля «надо нормально делать – тогда нормально будет». Но ровно в семнадцать часов эти ответы легли на стол к Скворцову.

Электронной почтой я не воспользовалась принципиально.

– Я ознакомлюсь, – кивнул он и добавил: – Арина Сергеевна, останьтесь на час-другой. Нужно разобраться с отчетами. Михаил Валерьевич оставил много висяков, за которые мне теперь оправдываться. Поможете?

– Конечно, – ответила, удивленная, что в какой-то момент из пренебрежительного «Романова» превратилась в уважаемое «Арина Сергеевна».

– Тогда посмотрите отчеты за прошлый год. Мне нужно их рассортировать по количеству внедренных технологий в цехе, – он объяснил задачу целиком и поднялся, возвышаясь надо мной.

Да я по сравнению с ним малявка, даже если встану на цыпочки. Как-то до сих пор не возникало столь острого ощущения собственной никчемности. Наверное, потому что мы впервые застыли напротив друг друга вот так: в одиночестве, в тишине.

– Чай будете? – прервал мои размышления спокойный вопрос.

– А? – помотала волосами, которые так и не расчесала за весь день. – Да, спасибо.

– Тогда сделаю вам тоже. Кстати, – он щелкнул пальцами, – перестаньте делиться личными откровениями по заводскому чату. Должны же понимать, что он читается.

Мои глаза округлились как у кота, которому одновременно наступили и на хвост, и на бубенчики. Сразу вспомнились все постыдные диалоги с Людой, которые мы вели без какого-либо страха быть прочитанными.

– Э-э-э, вообще-то не понимали…

Хотела ещё добавить про личную жизнь, в которую запрещается лезть грязными башмаками, но Скворцов перебил:

– Так вот, вся заводская переписка читалась ещё прошлым директором, а я зашел ради интереса сегодня в программу, а там задницу мою обсуждают.

Теперь к округлившимся глазам добавился ещё и приоткрытый рот. Вашу ж мать! Это фиаско. Полный провал.

– Главное, Романова, не жгите меня раньше времени. Я вам ещё пригожусь.

Он рассмеялся и скрылся за дверью, оставив меня в полном смятении. Остаток вечера я не поднимала на босса глаз, ибо мне было бесконечно стыдно. Не за свои слова, нет. Я сказала всё искренне. Но за то, что это прочел Максим Степанович, который, по сути, выбил мне повышение за красивые глаза – блин, получилось некрасиво.

Ещё и Люду подвела.

В домашнем холодильнике не было еды от слова «совсем». Это разозлило меня особенно сильно, ибо с утра оставались молоко, сыр и десяток яиц. Сомневаюсь, что продукты испарились сами по себе. Скорее всего, на них вероломно покусились жильцы соседней комнаты, а по совместительству – мой личный геморрой.

Получается, сожрать моё – за милую душу; а докупить продуктов – совесть не позволяет?

Как же бесит!

Я без стука вломилась в комнату бабушки, которую сестра заполнила своими вещами. Марго дома не обнаружилось, зато на диване валялся в одних трусах Кир. От негодования я даже не смутилась (да и чего я там не видела за два года-то отношений?), а нависла над бывшим коршуном и прорычала:

– Где вся еда?!

– Какая еда? – опешил тот, машинально прикрываясь одеялом. – Ты о чем?

– В холодильнике была еда. Ещё утром. Когда. Я. Уходила.

– А-а-а. – Во взгляде появилась толика раскаяния. – Мы омлет на завтрак делали, всё потратили. Там крупа осталась.