- Ты уверена?

- Да, для них мы – дикари, потому что они считают свою культуру самой великой, хоть и не понимают значения слова культура.

- Ты считала, что твоя работа – самое главное, но не знала, что это работа. А сейчас твоя работа стала жизнью. Мечты сбываются, правда, жаль, что только твои, потому что я мечтала увидеть Альпы.

- Ладно, хватит прививать мне чувство вины, знаешь ли, я не наслаждаюсь здешним бытом и жизнью, и мне много страшнее, чем тебе, потому что я глубже знаю что здесь происходит.

- Глубже она знает... То есть, ты можешь поведать насколько глубоко мы в этой..., - я хлопнула ее по ягодицам и она даже не удивилась, потому что эта моя шутка уже не веселила ее. Слишком часто она говорила "Я глубже знаю"... Это мог быть выбор мебели, одежды, овощей на ужин, и для спора других аргументов у нее не было.

- Хватит злословить, из нас двоих именно я просидела год в английской тюрьме, а ты молилась и искала откуда ты писиешь.
- С чего ты взяла, что я это делала?
- Все девочки в детском доме это делали, - с видом знатока ответила Клер, и я решила, что тему надо закрывать.

- Нужно прогреть шерсть на солнце, но нельзя пускать к ней индейцев, Клер. Ты чувствуешь, как она пахнет сыростью? – тема шерсти оказалась как нельзя кстати.

- Да, завтра разложим, - Клер зевала, но, скорее всего, давая понять, что не хочет продолжать разговор.

- Завтра лучше не злить их, и не работать, - мы улеглись рядом, сняв платья, и было приятно чувствовать влажным еще телом легкий ветерок из плохо забитых досок. 

- Значит, нужно проснуться раньше, чем они. Все, спим, - она сразу захрапела и я начала проваливаться в забытье.

- Наша новая сестра Абигель страдала бессонницей еще тогда, когда звалась Малышкой Джеки, что держала под страхом все дороги на подъезде к Лондону, и она разбудит вас, когда скажете, правда, Абигель? – Барбара шептала с нами, значит, подслушала разговор.

- Как есть правда, сестры мои, я разбужу вас еще до того, как они проснуться и почешут свои святые ляжки, - у «Малышки» был голос, похожий на скрип колеса и мордашка, о которую можно было сломать мороженную щуку. Я решила, что ей можно верить.

- Спасибо вам, сестры, иначе, если мы не просушим эту шерсть, нам не в чем будет ходить зимой.

- Это тебе спасибо, длинная сестра, за идею дать нам новые имена и новую жизнь без прошлого, хоть я и скучаю по нему, - проскрипела «малышка».

- «Длинная сестра»?

- Да, мы тебя так называем среди своих, - судя по тому, что люди вокруг начали шикать, «Малышка» проговорилась о том, о чем мне не стоило знать.

- Отлично, только вот среди сестер не принято давать клички. Так нас быстро «раскусят». Запоминайте имена.

- Спи, «длинная сестра», завтра будет новый «чудесный» и очень длинный день, - хохотала в ладошку не вовремя проснувшаяся Клер.

Наш дом напоминал социальный лагерь для девочек подростков в маленьком городке, куда отправляют детей семьи с низким доходом, чтобы родители могли «выдохнуть», а некоторые – просто выспаться. В таких, обычно, возникают группы, как в тюрьмах, и часто возникают драки из-за спора на тему главенства. Я засыпала, думая о том, что нужно не допустить здесь такого.

Рано утром мне в ухо проскрипела сестра Абигель, сломав мой сон. Мы разбудили всех и начали выносить тюки за дом – там солнце светило с утра, и место было не проходное. Клер вызвалась поговорить с индейцами о том, что им не стоит туда ходить.

- После того, как мы сделаем из шерсти изделия, мы постираем их, и несколько штук продадим или подарим индейцам. Нам нужно как можно быстрее найти картофель, - я с Клер раскладывала шерсть на распоротых мешках, которые мы расстелили прямо на земле. Работали мы очень тихо.