– Осторожнее, Наперсточек, – сказал Остряк. – Против нее… – Он покачал головой. Зигзагообразные татуировки, покрывающие его кожу, стали заметно ярче, а в глазах не было ничего человеческого. Но он еще не достал свои секиры.

Наперсточек взглянула на трелля, но по его виду ничего нельзя было понять.

Я не убивала Юлу. Я не виновата.

Она отвернулась и снова пошла вперед.

К ним шагала иссушенная фигура – карга, обернутая в змеиную кожу. Постепенно Наперсточек смогла разглядеть изуродованное широкое лицо, пустые глазницы. За спиной Остряк зашипел по-кошачьи.

– Т’лан имасска. Оружия нет, значит – заклинательница костей. Наперсточек, не заключай с ней сделок. Она предложит тебе силу, только чтобы получить то, что ей нужно. Откажись.

Сквозь стиснутые зубы она ответила:

– Нам нужно вернуться домой.

– Но не такой ценой.

Она покачала головой.

Карга остановилась в десяти шагах от них; к удивлению Наперсточка, первым заговорил Торант.

– Оставь их в покое, Олар Этил.

Ведьма удивленно склонила голову набок, пряди волос развевались, как обрывки паутины.

– Только одного, воин. И это не твое дело. Я пришла забрать сородича.

– Ты… что? Ведьма, есть…

– Ты не получишь его, – пророкотал Остряк, шагнув мимо Торанта.

– Не лезь, щенок, – предупредила Олар Этил. – Посмотри на своего бога, как он дрожит передо мной. – Потом она показала кривым пальцем на Маппо. – А ты, трелль, учти: это не твоя битва. Стой на месте, и я расскажу тебе все, что захочешь, о том, кого ты ищешь.

Маппо словно споткнулся и с искаженным от гнева лицом шагнул назад.

Наперсточек ахнула.

Заговорила Сеток:

– Ведьма, и кто этот сородич?

– Его зовут Абси.

– Абси? Но тут нет…

– Мальчик, – отрезала Олар Этил. – Сын Оноса Т’лэнна. Приведите его.

Остряк обнажил клинки.

– Не дури! – рявкнула заклинательница костей. – Твой собственный бог остановит тебя! Трич просто не даст тебе потратить на это свою жизнь. Думаешь обратиться? Не выйдет. Я убью тебя, Смертный меч, можешь не сомневаться. Мальчика. Отдайте мальчика.

Все остальные уже проснулись, и Наперсточек, обернувшись, увидела, что Абси стоит между близняшками и его большие глаза блестят. Баалджагг медленно, опустив большую голову, подбиралась туда, где стояла Сеток. Амба Валун оставался рядом с могилой брата, неподвижный и молчаливый; его когда-то юное лицо состарилось, и любовь, светившаяся в его глазах, исчезла. Картограф стоял одной ногой в углях очага, глядя куда-то на восток – может быть, на восход солнца, – а Сладкая Маета помогала Фейнт подняться. Надо ее еще подлечить. Я докажу Амбе, что не всегда проигрываю. Я могу… нет, думай о том, с чем мы столкнулись сейчас! Она дала Маппо то, чего он хотел, дала запросто. Она торгуется быстро и говорит правду. Наперсточек повернулась к заклинательнице костей.

– Древняя, мы, тригалльцы, застряли здесь. Мне не хватает силы, чтобы вернуть нас домой.

– И не будешь вмешиваться, если получишь, что хочешь? – кивнула Олар Этил. – Хорошо. Давай ребенка.

– Даже не думай, – предупредил Остряк, и от взгляда его нечеловеческих глаз Наперсточек застыла на месте. Зигзаги на голых руках Остряка словно расплылись на мгновение и снова стали четкими.

Заклинательница костей сказала:

– Мальчик мой, щенок, потому что его отец принадлежит мне. Первый меч снова служит мне. Ты правда захочешь воспротивиться тому, чтобы сын присоединился к отцу?

Стави и Стори подскочили ближе и хором воскликнули:

– Отец жив? Где он?

Остряк преградил им путь, подняв меч.

– Погодите, обе. Здесь что-то не так. Подождите, прошу вас. Охраняйте брата. – Он снова повернулся к Олар Этил. – Если отец мальчика теперь служит тебе, то где он?