– Мы на месте, прошу – тридцатый сектор, двадцать тысяч мах под Зоргией- мы во владениях Кайши, мило здесь не правда ли?! – с восторгом произнес Мингу. Каменные арочные опоры поддерживали низкий потолок, в некоторых местах эти арки разрушились, а грунт осыпался, завалив туннель. Приходилось, пригибаться, пробираться под ними. Туннель разветвлялся, на стенах имелись ржавые таблички с указанием направлений. Кое-где таблички были перечеркнуты.

– Многие туннели пришли в негодность из-за отсутствия рабочей силы, и были обрушены, теперь там пристанище Мазулитов, детей Кайши. Они не прочь поживится вот такими милашками. Схватив меня за лицо, проговорил Мингу.

– Отпусти ее, фигрианец! – Юни пнула Мингу, и тот отпрянул от меня, еле удержавшись на ногах. Юни попятилась назад.

– Это кто там такой смелый?! – Мингу ударил ногой Юни в живот, та, согнувшись от боли, упала, а Мингу продолжил ее избивать.

– Светящаяся тварь, порождение Пуниция, ты здесь сдохнешь! – приговаривал он. Я набросилась на него, схватила сзади за шею. Мингу попытался меня сбросить.

– Прекратите! – я почувствовала, как сильные руки отшвырнули меня к стене. Это был здоровяк, приземистый фигрианец с черными, как сажа, альнами на подбородке, он схватил Мингу, прижав к стене туннеля.

– Я жалею, что не добили тебя на большей войне – от тебя только одни проблемы! За что тебя только держит Мигр!

– Габер! А я жалею, что не застрелил тебя в том бою под Шанталой, когда была возможность! Отпусти меня, громила! Все, мир! – хрипя проговорил Мингу, подняв руки вверх. Габер отпустил Мингу и тот потер свою шею глубоко вздохнув.

– Как ты, светящиеся дитя? – спросил крепкий таир, подымая Юни.

– Ничего, -держась за живот произнесла она.

– Если мы будем добивать пленников до работы, то работать будем скоро сами здесь, в этой темнице. У нас большой заказ, и когда мы получим Энеры, я хочу отсюда убраться, завести семью и пожить хоть немного свободным, а ты что делаешь? С кем все еще продолжаешь воевать, Мингу? – идя по туннелю, говорил Габер.

– Они там, в больших и светлых городах, едят и пьют вдоволь, живут в свое удовольствие, а мы здесь гнием, в этих шахтах, работая на них за кости, которые они нам кидают, – Мингу махнул рукой.

– Это был наш выбор. Что мы могли делать после войны? Копаться в помоях очистительных сооружениях в мего-городах? Солдаты стали не нужны с этой новой программой Фотон, бескровно подчиняющей все и вся. Утудусы сами захотели быть рабами.

– Ты прав, но они не стоят того, что бы их так защищать, – Мингу бросил взгляд на нас.

– Я защищаю не их, а себя – от самого себя.

Впереди показался свет. Мы вышли из туннеля, и перед нами раскинулось большое подземное пространство с нагромождениями различных приземистых строений как в небольшом городе. Везде клубился дым, шумели буровые установки, в стенах, словно соты, виднелись различные гроты… В центре этого города, подпирая каменный свод, стояла огромная скульптура бога Кайши. Его безликое лицо казалось видела множество масок, которые были высечены на стенах, изображающих всевозможные эмоции: плачущие и смеющиеся, они словно ждали, когда их наденут для выхода на сцену.

– Гумхала – усыпальница Кайши, – Пробасил Габер.

Зоргиане, с различными инструментами в руках, ходил туда-сюда, как некая серая масса обременённых существ. Повсюду стояла вооруженная охрана, следящая за порядком. Ее возглавлял Габер, бывший офицер объединённого войска одной из корпораций, участвовавший в войне, где не было ни победителей, ни побежденных, а было лишь разочарованные солдаты и умирающая планета. Все, чем он жил, сгорело в ядерном огне. После войны и объединения враждующих сторон, бывшие участники битв стали искать себе новое применение. Многие ушли к фигрианцам, добывая себе на пропитание тем, что хорошо умели делать.