– Мне зелёнка нужна или йод, – решительно объявила Аня и пошла вон из комнаты.
Мама, сгорбившись, без уюта, снова присела на диван. Не замечая, что в комнате уже никого нет, кроме неё, продолжала свою речь. Она текла ровно, без каких-либо отчаянных всплесков, полная горечи и безысходности.
Wanted! Забесплатно
В вестибюле возле доски объявлений стояла толпа. Протолкнувшись вперёд, Аня увидела прикреплённый кнопками листок со знакомой вихрастой рожей. Почти как в американском кино: Wanted! – Разыскивается! Это шутка? Или шарж? Суммы вознаграждения за голову тут не было, был телефон, по которому надо звонить при встрече с опасным преступником. С кем?!
Толпа жужжала. Разыскиваемый должен ответить за свои преступления против мальчишки из 8 «Б» – его родители накатали страшную телегу в милицию, всё очень серьёзно. «А что он сделал-то?» – «Нападал, запугивал, отобрал у восьмиклассника портфель…»
– Хе-хе. Скорого уже не догнать.
Аня обернулась: одноклассник Сергей с самым глубокомысленным видом. Разозлённая, она выскочила из толкучки. «Пробурчал это над моим ухом – специально, чтобы я слышала. Спрашивается, зачем?!»
К доске же стягивалось всё больше народу, лица у всех были возбуждённые, радостные даже. Хоть какое-то событие в повседневной школьной скучище.
«Вот даже нет его, а умудряется будоражить. Кому-то же надо это делать. А остальные только и могут, что жужжать. А кое-кто ещё строит из себя. Билет он ему покупал!»
Аня тащилась в класс, прихрамывая.
– Ты чего? – Таня догнала её уже у дверей.
– Да ничего. Ногу стёрла.
– Смотри у меня. Кто-то обещал больше не болеть. Нет, ты видела?
– Видела. И слышала. Как тебе – «отобрал у него портфель»?
– Да вопще, кошмар! Я же тебе рассказывала, как было! Нет, я пойду в милицию, чё это за ерунда, вопще.
– Кто тебя послушает? Кстати, пострадавшего что-то давно не видно. Заболел, что ли, с расстройства?
– Да нет его уже. Родители перевели его в другую школу.
– Ой, в какую? Не в десятую ли?
– Не-е. Туда же только с сентября берут.
Подруги вошли в класс. Скоро звонок, а почти никого ещё нет. Так все и толпятся у доски объявлений?
– Вот такие пирожочки с кулебячками, – философски заметила Танька.
Аня философски помалкивала. Искала в портфеле географию. «С этими Гамлетами… То два, то ни одного. Как корова языком. Кто же из них больше принц датский? Уж никак не Саша. Да и не второй тоже. Никто. Чисто призраки. Нету их в природе, никаких таких принцев. Запомнить уже раз и навсегда».
– Да, раз он таковский, то и в другой школе опозорится, как пить дать. А на вид – весь такой важный, начищенный, аж скрипит. Что-то вопще, хлопцы у нас какие-то…
Таня вроде даже загрустила, с понурым видом вытащила свой учебник.
– Какие? Малахольные?
Танька рассмеялась.
– Да хуже. Абыякие, вконец ниякие, – хлоп учебником по парте.
– Нет. Малоприятные. Или малопонятные? – Аня тоже повеселела: хлоп по парте своим учебником.
– Вопще, малоподвижные, недогоняжные…
Девочки хохотали и по очереди колотили по парте географиями. Класс тем временем быстро наполнялся, и их смех сам собой затих. Таня вдруг и вовсе замерла.
– Ой, я ведь справку взяла! Тебе когда на плаванье? Сегодня ведь? Идём вместе!
– Наконец-то. Не представляешь, как там здорово.
– Ещё, наверно, придут…
Прозвенел звонок, заглушив Танькины слова.
– Кто придёт, куда? – спросила Аня.
– Я когда в поликлинике была, встретила там Зинку с девчонками. Ну, они тоже вдруг все жуть как захотели в бассейн, побежали, тут же справки взяли. Давно собирались, говорят.
Аня медленно положила учебник на край стола. Отвернулась от подруги. Урок начался. «Ну почему, если смех – это какие-то секунды, а печаль и слёзы могут длиться… жуть. Веками». Тут же всплыла утренняя размолвка с мамой.