Это был аккуратный коттедж в два этажа высотой, нежно желтого цвета. Весь участок был усеян зеленью. По бокам, от тропинки к дому начинался газон, на котором росли равномерно рассаженные деревья. По участку были выложены ровненькие дорожки. Одна вела в небольшую открытую деревянную беседку, другая уходила куда-то за угол дома, а куда вели остальные, было непонятно. Та что по прямой, вела прямо в чащу деревьев, а еще одна скрывалась из вида за другим углом дома. Огромный участок обрамлял высокий забор, к нему прилегало огромное вьющееся растение, усаженное милыми цветами пастельных тонов.

Я прошла по тропинке, ведущей к воротам, удивительно, но этот огромный куст шел по всему периметру забора, и создавалось ощущение, что участок ограждает только эта природная стенка.

– Элика, – окликнула меня Сайя, – нам в другую сторону.

Она свернула на тропинку, ведущую за угол дома. Пройдя за ней, я поняла, что участок гораздо больше, чем показался. Тропинка упиралась в одноэтажную пристройку.

Вокруг нее деревьев было еще больше, здание буквально утопало в них. Уверена, что имей кто-то желание подсмотреть, не смог бы увидеть ничего, из того что здесь происходит. Плотно стоявшие деревья с густой листвой легко могут скрыть от любопытствующих глаз, чем занимаются обитатели столь большого участка.

Сама постройка была подстать дому. Все тот же нежно-желтый цвет, аккуратное здание без новомодных ухищрений. Единственное, что выпадало из общей картины – это наличие слишком большого количества окон и две статуи у входа. Они располагались по бокам от ступенек, ведущих к зданию.

Это были две похожие, но, в то же время, абсолютно разные статуи. Одна была более грубой с неровными краями, а вторая изысканная, плавная.

Та, что стояла слева – «грубая», была с меня ростом, созданная из непонятного камня, смешанного с черным мрамором. Ее угловатая морда с острыми клыками, виднеющимися из открытой пасти, напомнила мне летучую мышь. Я, возможно, ошибаюсь, сравнивая ее с рукокрылыми, вблизи их, слава богу, мне видеть не приходилось, но, отчего-то, морды летучих мышей представляются именно такими, как вот у этой слева. Расправленные крылья были подняты немного вверх, а еще глаза были закрыты, но, в общем, очень похоже, остальное детали.

Справа же статуя была другой. Морда была повернута в другую сторону, и я смогла лицезреть только тело. Оно, кстати, за исключением наличия крыльев и отсутствия шерсти, напоминало крупную собаку, только, с очень развитой мускулатурой. Мне стало интересно, какая же у нее морда. Обойдя ее, я увидела довольно милую мордашку. Закрыв глазки и опустив округлый носик, она, казалось, улыбалась.

– Кто это? – полюбопытствовала я, кивнув на статуи.

– Здрассти, – кому-то за моей спиной кивнула Сайя.

Я обернулась, но никого не увидела.

– Виделись, – поняв, что это мне, ответила я.

– Ты ж говорила, что знаешь о горгульях, – возмутилась она.

Я посмотрела на оскаленную «грубую», и только с этого ракурса смогла заметить, что тело все же напоминает, то, что справа. Но вот морда…

– Ага, – кивнула я, – а почему они такие разные?

– Верно подмечено, – буркнула Сайя.

– Эта такая миленькая, – улыбнулась я статуе справа, – а та, слева, злющая.

– А потому, что хорохорится много, – махнула она рукой. И добавила: – балбес.

– Перед кем? – не поняла я.

– Так перед ней, – указала она на статую справа, – а она, хитрюга такая, нос воротит, – Сайя погрозила ей кулаком, – буквально.

– Погоди, так они… Это про них ты могла тогда случаи припомнить?

– Когда? А… когда про маменьку? Наверно, про них, уж и не помню.