Необходимо признать, что каждый отдельный день для Альфреда перестал быть таким уж особенным событием и 24-часовые отрезки времени начинали все больше сливаться в один планомерно движущийся поток, напоминающий безостановочно и бесшумно текущую реку. Под тяжестью других забот все чаще приходилось откладывать на потом милые сердцу радости, и при этом, несмотря на всю дисциплину и собранность, проявляемые Альфредом, его книга двигалась медленно и по прошествии трех месяцев ее уже почти можно было назвать заброшенной. Надо признать, что эти месяцы было на удивление трудно назвать хоть чем-то примечательными, что объяснило бы такую растрату времени на них.

Теперь невозможно идентифицировать точный день, ввиду их проявившегося единообразия, – вероятно, это было воскресенье, так как на одной из улиц появился рыбный рынок, – мы назовем его просто некоторым днем, в который жизнь Альфреда оборвалась. Друзья и знакомые усопшего потом высказывали смутные догадки, что произошел то ли дорожный инцидент, то ли камнепад, но без сомнения оставалось одно: Альфред совершенно неожиданно погиб на горной дороге, по обочине которой каждый вечер устало шел к своему дому. Известно, что ему было 34 года, он был холост, работал в кофейне «Small chats» и жил в районе стадиона для игры в керлинг. Больше о нем почти ничего выяснить не удалось.

Утро выдалось прохладным, и уже стал появляться осенний ветер, но прогулка по берегу все равно доставляла большое удовольствие. Может, Филип только шел чуть быстрее, чем обычно, но он определенно не собирался возвращаться домой, пока не достигнет причала. Это уже стало утренним ритуалом: выйти из дома незадолго до рассвета, пройти сквозь деревья по тропинке, усыпанной еловыми иголками, к воде, вдоль берега дойти до причала и провести пару минут в уединении, вглядываясь в горизонт и слушая тихий плеск волн.

Сегодня ему было почему-то особенно хорошо. Филип вдруг почувствовал, что по-настоящему счастлив. Хотелось сказать кому-то неведомому «спасибо». Спасибо за это утро, за эту насыщенную жизнь и успех, за маленький уютный дом, который еще спит за деревьями, за счастливую семью, за улыбки детей, за покой на душе и за робкие всплески воды у причала. Все сложилось, все в этой жизни удалось.

Филипу вдруг захотелось вспомнить тот день, когда все в его жизни изменилось, и это оказалось не просто. Его прошлое существование, которое жизнью назвать теперь язык не поворачивается, казалось чем-то очень далеким и нереальным. Как будто это все был сон или случайный полет мысли. Какая-то альтернативная реальность. Вроде того, что могло бы быть и так, но, слава небесам, не было. Но ведь это была его жизнь, более того – большая часть его жизни. Сколько с тех пор прошло? Да ведь лет пять, не больше. Надо с чего-то начать. Все случилось в определенный день пять дет назад, кажется, поздней осенью. Что это был за день, с чего он начался? Так, по порядку. Было утро…

Итак, было утро, солнце уже вставало поздно, и уже тогда Филип имел привычку вставать на рассвете. Забавно – это одна из немногих хороших вещей, которые он принес из того времени. Он поднимается на рассвете, сразу ставит себе кофе, готовит быстрый завтрак на двоих – сегодня его очередь – что-то вроде творога со сметаной и фруктов. Зарядка – короткая, завтрак с пробудившейся женой, ей нужно внимание и пустые разговоры, затем какие-то мелкие домашние заботы, лампочки надо вкрутить или еще что-то, кому-то позвонить. Затем привести себя в порядок, побриться, рубашку погладить. Жена уходит на работу чуть раньше, а на плите еще остается кофе на одну маленькую чашку. Филип помнил это очень хорошо, из всего дня у него именно в этот момент появляется ровно двадцать минут свободного времени. Работа будет до позднего вечера, но и после найдутся дела: в магазин зайти, что-то к ужину сделать, еще одни лампочки поменять, потом опять уделить всем внимание, кто его потребует, может даже куда-то сходить: посмотреть или послушать что-то, что интересно другим, и лечь спать, чтобы не допустить разрыва мышиного колеса. Двадцать минут – не больше и не меньше, когда можно пожить для себя и ничего никому не должен. Обычно в это время Филип читал. Возможно, потраченный непонятно на что весь остальной день – это преувеличение, но почему-то никак не удавалось вспомнить, что же еще в жизни происходило хорошего в остальное время. Весь остаток дня на плечах будет висеть какой-то груз обязательств, чувство, что ты что-то кому-то и в больших количествах должен. И, похоже, только вот в эти утренние мгновения это чувство пропадало и можно было почитать книгу, при этом остановиться и запомнить мгновение. Больше остановок не будет. Вот чего не хватало – остановок. Время твоей жизни там, в том мире, умирало стремительно, заботы – сиюминутные и грядущие – забирали все мысли и чувства, не позволяя осознать текущей момент, подумать в тишине над тем, что ты делаешь и куда движешься. Но вот, мгновение отдыха ушло, пора начинать этот стремительный день.