– Держи! Обратишься вот к этому человеку. Тут телефон есть. Скажешь от меня. При встрече покажешь листок. Он поможет. Только листок этот своим не показывай. Звони по-тихому. Потом запись уничтожь!

Муса построжел лицом и твердо ответил:

– Да знаю я все. Даже знаю, кто связан с бандитами в нашем отряде. Теперь они у меня получат. За все спрошу!

С Валиевым попрощались тепло. Обнялись. После всего пережитого вместе, национальность отошла в сторону. Прощались просто с другом. Даже Горный больше не вспоминал, что Муса чеченец. Жарова дала свой номер мобильного и пожелала:

– Надеюсь, встретимся! Береги себя. Звони!

Инга выписалась из госпиталя лишь к концу второй недели. Врач не хотел отпускать женщину, но она уговорила. Ушла с условием, что никаких тяжестей таскать не будет и станет беречь себя. Полковник дал слово военврачу «следить за женой». Удивительное дело, но Горный теперь не представлял, что всего еще пару недель назад они не были даже знакомы. И ему вовсе не казалось странным, что сейчас он вполне серьезно называет Жарову женой.

Селиверстов сам приехал за Ингой и Василем. По дороге заехали к Коноплевым, чтоб забрать немногочисленные вещи военного. Полковник хотел заплатить хозяевам за ночлег, но они наотрез отказались:

– Да вы у нас лишь поздней ночью появлялись. Никаких хлопот не было. Приезжайте просто отдохнуть. По городу побродить, на бега посмотреть. Всегда рады принять.

По дороге узнали от Селиверстова, что домики уже все «забиты» желающими отдохнуть на турбазе. Атаман поделился новостями:

– Два домика местный «новый русский» снял. Приехал еще во вторник вечером. У его пассии день рождения. Решил здесь отметить. Сауну на одиннадцать вечера заказал с пивом, вениками, креветками и воблой. Я уже деда Мирона в Гузерипле уговорил приехать истопить. Сами-то не успеем. В общем, тридцать человек! Я вначале-то попытался объяснить, что у нас места маловато. А он: «Сколько?». Я и брякнул наобум: «Сто тысяч рублей, если ничего не сломаете и не разобьете. Нам ведь столы и сиденья надо соорудить». Надеялся, что откажется. А он брови поднял: «И только?». Вытаскивает из кармана деньги. Отсчитал и мне в карман забил: «Договорились, только чтобы все путём». Обошел тут все. Я ему начал объяснять, что у нас условий мало, а он рукой махнул: «Ты жрачку приготовь! Экзотику стерпят. Нарываться станут, скажешь. У тебя, как я слышал, какие-то блюда необычные появились»…

Валентиныч, не отрываясь от дороги, передразнил весьма похоже жесты и голос неизвестного. Вздохнул:

– Оказывается, кто-то из его дружков у нас в прошлую субботу был… Так этот тип потребовал длинный стол сделать, чтобы все поместились и накрыть его в субботу к пяти часам. Мне пришлось в четверг досок покупать, а Мотя сегодня с утра скамейки со столами сколачивает. Вместо навеса я у генерала, по дружбе, большую старую палатку выпросил. Кое-как с Матвеем и бабами установили вчера, лишь стенки подняли. Теперь у нас рядом с навесами шатер раскинулся…

Горный рассмеялся, представив глаза «нового русского», когда тот увидит «сооружение» защитного вида. Вслух сказал:

– Вот видишь, Валентиныч, даже «новые русские» про тебя наслышаны! А сто тысяч не маловато?

Селиверстов чуть руль не выпустил:

– Да ты чего, Вась! Мы тут с бабами после его отъезда подсчитали. Половина суммы чистой прибыли!

Инга рассмеялась:

– Вот здорово! Чего же ты больше не просил? Давай заедем на рынок. Купим коробку бананов и сухого вина с окорочками. Пожарим для компании. Пусть удивляются!

Алексей спрашивать ни о чем не стал, ловко направив автомобиль к рынку. За то время, что Инга пробыла на его базе, атаман научился ей доверять полностью. Через пять минут Жарова медленно ходила между рядов, указывая на то, что требуется купить, а мужики таскали продукты в машину.