Кабинет, представший передо мной, был огромных масштабов. Стены выкрашены в персиковый цвет, но он скорее давил на пространство, чем расширял его. Длинный узкий стол на тридцать или сорок мест занимал бо́льшую часть кабинета, ряды аккуратных стульев по обе стороны напоминали забор, шкафы у правой стены были забиты книгами и документами. Мрачные картины на стенах, изображающие ведьм во время колдовства, пробирали до костей словно хороший ужастик. Это были истории о той стороне магии, с которой я была не знакома. И вряд ли бы решилась ее практиковать.

В дальней части кабинета, спиной к окну, восседала грузная женщина с черными, убранными в массивный пучок, волосами. Ее лицо отражало все пережитые годы, а зеленые глаза, спрятанные за очками, сверкали заинтересованностью. От этой женщины я не ощущала давления. Было похоже, что она рада видеть гостя в своем городе.

– Здравствуйте! – приветственно улыбнулась я. Как бы сильно я не любила моменты совместного празднования ведьминских дат с бабушкой и мамой, мне всегда хотелось поучаствовать в шабаше, перенять знания от опытных ведьм из других семей, быть частью ковена. И в этот момент у меня появилась надежда, что все получится.

– Как тебя зовут, дитя? – голос женщины был мягким и вкрадчивым.

– Тереза Блэквул.

Ведьма задумалась, переводя свой взгляд на букет сиреневых гортензий рядом:

– Блэквул… – она будто изучала само звучание моей фамилии, – не слышала о ведьмах этого рода.

Сказать правду или скрыть свое происхождение, как того хотели мои мама и бабушка? Насколько могла бы быть опасна правда о моем роде? Прошло несколько столетий. Могли ли ведьмы забыть старые обиды?

Я еще раз пристально взглянула на Айфер, стараясь прочитать что-то в ее глазах. Возможно, искреннее расположение. И стоило мне взглянуть в эти зеленые омуты, как сомнения мгновенно исчезли – я чувствовала, что не могу соврать, что-то вытягивало из меня правду. Я должна была представить ей историю о том, что не знаю откуда пошел мой род. «Мы с мамой не знаем своих корней», – хочу соврать я. Но вместо этого, плохо понимая, что делаю, признаюсь:

– Я из рода Нокс.

Эти слова будто вырываются вместе с моим дыханием. Я делаю глубокий вдох.

Одно мгновение. Этого времени хватило для того, чтобы милая и располагающая к себе женщина превратилась в подобие Медузы Горгоны. Айфер медленно вздернула подбородок. Сняв очки, она посмотрела на меня с плохо скрываемым презрением. Ее взгляд, кажется, готов быть прожечь крупную дыру в моей голове.

– Ты не должна была даже приближаться к этому городу.

Не знаю почему я рассказала Айфер о том, из какого рода происхожу. Создавалось ощущение, что внутри меня родилось это желание, но стоило словам слететь с языка, как я осознала всю ошибочность этого поступка.

Я скрестила руки на груди, чувствуя себя в опасности:

– Какая быстрая перемена, – голос не выдавал моего волнения. – Вы все здесь не знаете ничего о тактичности и гостеприимстве?

Женщина резко встала. Ее стул неприятно скрипнул по дорогому паркету.

– Я бы на твоем месте оставила подобные замечания при себе. Помни, с кем ты говоришь.

– К счастью, вы не на моем месте, – фыркнула я. Глядя на такое лицемерие, мне захотелось вернуться на несколько минут назад и никогда не заходить в дом салемского ковена. До этого у меня были сомнения, что все априори будут настроены против меня. Но что я вижу? Именно это и происходит. Я будто вновь вернулась в школу, где ненависть не имела причин: она передавалась как вирус.

– Вы, Ноксы, – наша фамилия была произнесена как что-то гадкое, – сами никогда не отличались тактичностью и хорошим воспитанием.