Наказуемы они – и еще как! – правильно люди говорят.

И не отвяжешься теперь.

Не отваливает – и все.

…Чертов этот «раненый боец» – «жилец» обнаглевший!

Те мужики из магазина интересовались им тогда сразу – на другой день. Почти два месяца назад.

С тех пор – тишина. А два месяца – это срок. Все быльем поросло.

Тянет «с отъездом» почему-то – медом что ли ему здесь намазано?!..

Странно, кстати. И подозрительно.

Очень подозрительно.

Маня отдышалась, грозно свела брови и, строго себя контролируя, объявила – голос у нее, тем не менее подрагивал:

– Леш, извини – но тебе пора на выход.

Леша выпрямился и воззрился на Маню.

– В смысле? Мань…

– В прямом смысле.

– Мань…

Вот тут бы Мане и замолчать намертво, с непреклонным видом – на этой своей последней фразе. И ни слова больше не произносить. Чтоб последнее слово – твердое и решительное – осталось за ней.

Так нет – не удержалась и выдала комментарий – на свою голову. Скатилась сама ниже плинтуса. За что заслуженно и схлопотала.

И так – каждый раз, каждый Божий день!..

– Не Мань. Не фамильярничай со мной, много раз просила. Ты, Леш, зажился здесь… у меня – лишнего. По своим причинам. Но меня они не касаются, прости. Достаточно, Леш. Хорошего понемножку. Ты, Леш, на настоящий момент – более, чем здоров. А остальное – твои дела, твои проблемы, уж извини.

Леша согласно кивал на ее слова и неопределенно молчал.

– Да, да, Леш. Терзают тебя, Леша, самые разные соображения. И мучают. Сексуального порядка, к примеру. Вот ты ко мне и цепляешься – проходу просто не даешь! Вывод простой – тебе, Леш, да-а-авно пора обратно, домой, «в большую жизнь». К жене и детям.

Леша хмыкнул.

– Ты, Леш, по всему – мужчина суперэнергичный и супердеятельный, несмотря на свои временные трудности, так сказать. И тут у меня явно застоялся. Маешься. От безделья, в основном. Развернуться тебе тут негде, – прорвало вдруг Маню на злобной ноте, – простору мало… образно говоря, Леш. Да и я, признаться, подустала. Так что – домой, и как можно скорей! Там, кстати, и удовлетворишь… свои неудовлетворенные, накопившиеся за почти два месяца, недюжинные сексуальные потребности. Ну, а заодно – и остальные свои проблемы решишь, Бог даст!.. От души желаю.

И Маня, с достойным видом по типу «разговор окончен», потянулась через стол и придвинула к себе коробку от торта, за которую прятался Леша, стряхнула в нее тряпку и аккуратно сложила тряпку в четыре раза.

Напрасно, ох, напрасно она озвучила эти последние свои мысли… Не надо было. Не стоило вообще ввязываться, знала же прекрасно – с Лешей ей не тягаться.

Пикировки их бесконечные Маня неизбежно проигрывала.

И сейчас – проиграла.

– Потребности свои сексуальные, – с лету невозмутимо подхватил Леша, снова небрежно развалясь на стуле, – я, Мань, как любой нормальный мужик – могу удовлетворить где угодно. И без извращений, заметь Маняш, а как положено – естественным путем. Стоит только оглядеться на местности. – И он внимательно посмотрел на Маню – очень внимательно. Маня, которая, презрительно поджав губы, теребила в руках сложенную тряпку, сначала раздраженно насупилась, а потом – под его пристальным взглядом – начала нервно моргать.

Леша засмеялся и встал. Похлопав себя зачем-то по пустым карманам чуть сползших джинсов, предварительно, как-то намеренно цинично-небрежно, характерным мужским жестом, слегка поправив-подтянув их на бедрах, ленивой развалочкой «матерого мужика» прогарцевал к выходу, по пути покровительственно потрепав Маню по макушке:

– Я сейчас, Мань. Быстро. Подожди меня, – распорядился он, направляясь, судя по всему, «по малым делам».