А потом они направились в прокуратуру, где Пирожков А. П. под руководством своего адвоката Шкиля А. С. потребовал привлечь к ответственности директора техникума Кременюка Г. В. за халатность и ненадлежащее исполнение служебных обязанностей, и возместить нанесенный ему материальный и моральный ущерб. Пирожков, оказавшийся демократом на все сто, при написании заявления прошептал: «Это вам, коммуняки, за мою погубленную молодость!» По наущению Шкиля он свой изгаженный костюм стирать не стал, а бережно упаковал в целлофан, сохраняя для следствия и суда.

Конечно, прокурор Друз попытался историю замять, старого знакомца Кремнюка выручить, но после нескольких инспирированных Шкилем выступлений так называемой демократической прессы сдался, и дело дошло до суда.

Ну, уж в суде Артур Сигизмундович постарался и развернулся. Красок и подробностей он не жалел. А так как и Кремнюк, и прокурор Драмоедов при словах «каловые массы» отводили глаза, суд превратился в его бенефис. Перебил его торжество разве что комендант Квастушенко, когда стал «разъяснять в деталях», как граждан сволакивали с очков, которые они занимали в порядке законной очереди, и как он вел смертный бой с руководством техникума за выделение средств для соответствующего нормативам оборудования туалета.

Очумевшего от стыда Кремнюка в результате приговорили к штрафу, частное определение о недобросовестном исполнении им служебных обязанностей ушло в областное управление образования.

И товарища Кремнюка не стало. Он как бы испарился. Сначала слег, так как не перенес пытки прилипшем к нему намертво прозвищем «Очкодав», а потом и вовсе убыл в неизвестном направлении. А всем в городе стало понятно, что с адвокатом Шкилем связываться – себе же самому Содом и Геморрой наживать, выражаясь словами одного лихоманского милиционера.

Да, чисто было сработано, с удовольствием вспомнил Артур Сигизмундович, взбивая пену еще пышнее. И самое приятное, что никто другой не увидел бы в идиотском рапорте коменданта такие перспективы. Между тем настоящий lawyer тем и отличается от обычного адвокатишки, что не ждет, когда кто-нибудь принесет ему на блюдечке выигрышное дело. Он ищет его сам, находит, а потом выигрывает.

На следующее утро Шкиль сидел в своем кабинете и с привычным удовольствием оглядывал обстановку. Кабинет настоящего адвоката, как и здание банка, должен сразу внушать клиентам почтение. И потому Шкиль позаботился не только о дорогой, солидной мебели, расставил по указаниям специально приглашенного дизайнера везде, где можно, домашние растения от фикуса «Бенджамен» до бансая, но и украсил стены кабинета портретами знаменитых российских адвокатов в тяжелых старинных рамах. Исходящая от них солидность и значительность словно покрывала и его самого неким таинственным и внушающим невольное почтение ореолом.

Процесс любования прервали двое посетителей. Вид их энтузиазма у Шкиля не вызвал – такие хозяйственные мужики с лихоманских окраин, явно жадные и прижимистые куркули. К тому же они приперли с собой какой-то целлофановый мешок, который сразу нарушил всю картину замечательного кабинета.

А потом куркули, оказавшиеся двоюродными братьями, хором поведали совершенно идиотскую историю. У одного из них был юбилей, так сосед-вражина со зла, что его не позвали, бросил в выгребную яму куркулей дрожжей несколько пачек. Ну, там и пошел процесс брожения. Да такой, что из ямы все добро вспучилось, весь двор затопило – из дома выйти нельзя. А уж запах – на все окрестности. Пока выбирались и дерьмо собирали – все парадные костюмы изгваздали…