Оставалась надежда только на костяной диск капитана. В конце концов, Том Шелвок не зря звался Мореходом. Он был сыном Старика и самой Зодчей (пускай и приемным), ему доводилось плавать в тысячах океанов в уймище разных миров. И зря ли он велел Сьюзи Бирюзе наказать Артуру, чтобы всегда держал диск при себе! Если повезет, медальон поможет ему вызвать подмогу! Или даже связаться с самим капитаном…

Артур достал диск и присмотрелся сперва к созвездию на одной его стороне, потом – к кораблю викингов на обратной. То и другое выглядело как самая обычная резьба по китовому усу, но Артур не сомневался: амулет наделен волшебной силой, надо только понять, как пробудить ее. Мальчик решил сосредоточиться на стороне с изображением корабля (оно показалось ему более обещающим в его нынешнем положении) и постарался отправить мысленное сообщение Мореходу.

«Пожалуйста, выручи меня! Я плаваю на кровати посреди штормового моря…» – мысленно повторял он снова и снова. Потом начал шептать вслух, как если бы талисман мог услышать его.

– Пожалуйста, выручи! Я тут болтаюсь на больничной койке среди океана, вокруг бушует шторм… Пожалуйста, выручи! Я на кровати по волнам плаваю…

Звучало это глупо, но отчасти напоминало заклинание, и от звука собственного голоса Артур даже немного приободрился.

Он продолжал бормотать еще несколько минут, но вскоре пришлось замолчать: несчастным легким удавалось вбирать лишь столько воздуха, сколько Артуру едва хватало, чтобы не потерять сознание. Теперь он мог только лежать на кровати, свернувшись калачиком у изголовья, одна нога вытянута, вторая просунута сквозь прутья. Сухой нитки на нем давно уже не было, через него то и дело перекатывалась вода, и ему приходилось приподнимать голову просто для того, чтобы вздохнуть…

Одно хорошо – волны определенно делались все ниже, да и ветер утрачивал былую свирепость. Такому ветру уже можно было подставить лицо, не рискуя получить прямо в глаза ведро пены и брызг.

«Если я сумею заставить себя дышать, может, еще и выкарабкаюсь…» – попытался обнадежить себя Артур.

Не успел он толком додумать эту мысль, как все его тело пронизало нечто вроде электрического удара, а желудок подскочил к горлу, как бывает в самолете, когда он попадает в воздушную яму и неожиданно проваливается вниз футов этак на тысячу. Но самое интересное – это как неожиданно переменилась кругом него вода. Она вдруг стала казаться куда прозрачней и чище прежнего и приобрела великолепную синеву. Небо же налилось дивной голубизной и словно бы придвинулось ближе.

И – вот уж чудо из чудес! – легкие Артура внезапно расправились и заработали как следует. Он снова мог нормально дышать!

Объяснение могло быть только одно. Он попал в пределы Дома.

Артур ощущал это буквально всем телом. Унялась даже боль в перебитой ноге, превратившись в легкое покалывание.

Надежда вспыхнула в душе Артура с новой силой, но он не дал ей разгореться, тут же одернув себя: «Погодите-ка. Что-то больно легко все получилось…»

И точно – где-то неподалеку раздался звук, подозрительно похожий на взрыв. Причем рвануло так близко, что у Артура душа ушла в пятки. На какой-то миг ему даже показалось, будто по нему шарахнул бортовым залпом корабль вроде того, что увез Листок. Но звук раздался снова, и на сей раз Артур узнал его. Это был гром.

Вот кровать поднялась на гребень очередной волны, и он увидел молнию, нет, тысячу тысяч молний, протянувшихся вдоль всего горизонта. Это была не вполне обычная молния, вернее сказать, вполне необычная. Жгучие ветвящиеся струи раскаленной плазмы образовывали почти сплошную завесу, струившуюся между небом и водой. От этой-то огненной завесы и исходили практически непрерывные громовые раскаты.