– Как и сердца. Впрочем, как и сострадания. Ведь видите, что плохо человеку, и жужжите, как надоедливая муха под боком, – брюзжал попутчик. – Это обезболивающее?

Я слабо кивнула и Смолов, не спрашивая разрешения, взял бутылку и таблетку. Я лишь успела охнуть и взмахнуть рукой, чтобы остановить его, но Роман Алексеевич уже закинул в себя белую кругляшку и запил ее водой.

– Спасибо, – сухо и без единой эмоции на лице поблагодарил он. – Через час приземление и важная встреча, а у меня такое чувство, что я ещё долго буду «лететь», если и вовсе не балансировать в гравитационном радиусе, – он допил остатки воды и поставил пустую пластиковую бутылочку на мой стол. – Уверен, Жанна вам не откажет в еще одной таблетке, – он точно издевался надо мной! – Но если трудности возникнут, увы, помочь вам не смогу, – поднял голову и снова нахально усмехнулся, намекая, что теперь стюардесса имела на меня зуб.

Только Смолов не знал, что мы уже объяснились, а таблетку я ни у кого не спрашивала, а достала из своей аптечки.

– Уверены, что вам станет лучше? – поинтересовалась я.

Наказание само нашло обидчика. Вот и будет ему возмездие за скверное поведение и обидные слова. В конце концов, я ни в чем не виновата. Ну, почти…

Об одном лишь жалела: что через час мы расстанемся и разойдемся в зале аэропорта, а я не увижу, как пройдёт его важная встреча. Если ещё не начнётся прямо в салоне самолёта. Не в силах больше сдерживать улыбки, я прикрыла рот рукой и отвернулась к окну. Смолов схватился пальцами одной руки за переносицу и прикрыл глаза. До самого приземления он так и просидел.

Интересно, сколько же он вчера выпил? Достойный ли был повод? Хотя какая мне разница? Не слишком велика честь, чтобы жалеть таких хамов.

Мать твою! Найду эту попутчицу из самолёта, да хоть из-под земли достану и заставлю ее горсть таблеток сожрать, которую она мне подсунула. Я не сразу понял причину, по которой мне резко стало нехорошо. Но один к одному сложил, когда в довесок к головной боли и слабости прибавились сильное головокружение и боль в животе. Думал, Богу отдам душу, пока доберусь до виллы. Накануне мне прихватило сердце на работе и упало давление. Артур, мой водитель, в самолёт загрузил меня нафаршированным сердечными таблетками овощем. Я не помнил, как прошла львиная часть полета, как будто провел эти часы в отключке, а проснувшись, лучше себя не чувствовал. Голова ужасно болела, но хотя бы в груди не было той неприятной тяжести, от которой на работе вдох сделать не получалось.

А ещё соседка эта бессердечная и не сострадательная. Хотя отчего же не сострадательная… очень даже заботливая. Таких сейчас днем с огнём не сыскать. Но я обязательно найду эту сестру милосердия. Вот отлежусь малость и ещё желудок в довесок к головной и сердечной боли подлечу и разыщу это сокровище. Пристрою в какой-нибудь санитарный сарай и будет утки за больными выносить.

– Рома?! – удивлённый голос Полины разнесся эхом по дому. – Ты прилетел?

Красивую виллу в Тарара я снял на всю зиму прямо на берегу Карибского моря, желая сделать своей пассии приятное. Приезжал время от времени на пару или тройку ночей. Затем летел обратно в холодную Москву – дела требовали от меня полной самоотдачи. Нас обоих устраивал такой образ жизни. Поле нравилось здесь жить, а для меня каждая поездка была нечто вроде мини-отпуска.

– Поль, мне так плохо… – простонал я, свернувшись калачиком на огромной кровати. – Слабость сильная и озноб… Даже не уверен, что сегодня оклемаюсь и встану на ноги.

Но меня тоже можно было понять, ведь я не робот, а человек, который работал по двадцать часов в сутки и спал мизерные крохи. Организм не выдержал такого ритма, дав сбой, зато я выхватил весьма прибыльный проект и готов землю под ногами рыть и носом ее пахать, чтобы получить результат.