Форсетти поставил розу в вазу. Потом повернулся к Фьялару.

– В гостиной есть диван и плед. Отдыхай там, уж не знаю, надо ли тебе спать… Но учти. Если что, я пристрелю тебя. Не раздумывая.

– Конечно, Форсетти. Иного я и не ожидаю.

Форсетти поднялся наверх, вошёл в спальню. Салли уже засыпала. Он погладил её по голове, она улыбнулась.

– Ты куда собрался, милый?.. – проговорила Салли, не открывая глаза.

– Я здесь. Спи спокойно, дорогая. – Затем прошёл в кабинет, снял со стены Миммеринг и взмахнул им. – Похоже, скоро я снова отправлюсь в поход, – сказал он вполголоса. Затем отодвинул книгу в книжном шкафу, вытащил фляжку и сделал несколько глотков. – Твоё здоровье, Фенрир-волк, – кивнул он своему отражению в зеркале.

За окном шёл дождь.

…На Верхней Кроне светало рано, там почти не было ночи – солнце, подобно гончару, крутило в руках город, не выпускало его, и чуть потемневшее небо снова быстро светлело. Дом Форсетти, покрашенный в яркие цвета, светился в сумерках, автоматические поливалки разбрасывали водные струи, а охранники из Специальной Службы Короны пили кофе из термосов, осматривали в бинокли город, будто составленный из цветных кубиков, прикрытых кронами деревьев.

– Фьялар, хотите мороженого?.. – Салли спустилась из спальни, Фьялар сидел в гостиной, накрывшись пледом. Он не спал. – Нет, благодарю…

– А я куплю! Сейчас приедет мороженщик! Себе клубничного, а Форсетти шоколадного! Вы ведь его старый товарищ! Воевали с ним?..

– Можно сказать и так.

– Благодарю за розу! Она очень красивая!.. И загадочная – добавила она, посмотрев на цветок в вазе. Он распустился и походил на маленькое весеннее облако, улетающее за горизонт.

– Очень рад, что вам понравилось.

Салли выбежала во двор, к весело звенящему зелёному грузовичку. По лестнице спустился Форсетти.

– Вижу, ты не спал, Фьялар…

– Нет… А зачем мне сон? Зачем познавать иллюзорные области? Я просто сижу и вспоминаю… Много что вспоминаю! Я старше тебя, Главный Егерь. И всё, что я помню, старые размытые картинки, при пристальном взгляде вновь обретающие резкость, это и есть мои сны… Движение от устья к истоку!..

– Нам скоро выезжать. С мотоциклом знаком?..

– Да.

– Нам недалеко, до Вестервикского маяка, это соседняя Ветвь.

Спустя час они отправились в путь – Форсетти на большом трёхколёсном байке, а Фьялар – на лёгком красном мотоцикле, принадлежавшем Салли. Она долго махала Форсетти в окно, а когда он уехал, пошла в сад – сажать цветы.

Они выехали за город, мимо проносились зелёные холмы.

– Я вижу, ты вернул свой байк, Форсетти! Который оставил Скирниру!..

– Да. Нашёл весной.

Фьялар помолчал и продолжил разговор.

– Какая идиллическая Ветвь! Такая симпатичная! Эти зелёные холмы, не хватает только коров на них! Коров с бубенчиками! И пастушков! С пастушками! Пожалуй, её Салли выбрала, а?.. Или ты?.. Знаешь, тут очень разреженное время, как воздух ранним утром. Вот прямо как на рассвете. Или в горах. Разреженное время – ведь это почти вечность?.. А когда время сгущается – оно ведь может сгущаться, очень сильно, так бывает в кошмарах, спрессованное время, ты в нём вязнешь, в этом времени, оно буквально засасывает тебя!.. Время-болото!..

– Тебе оно, наверное, хорошо знакомо?..

– Да, более чем! Эти концентрические круги, уходящие вглубь циферблаты часов, стрелки на которых крутятся и крутятся, но время не течёт! Оно слишком густое! Оно замёрзло!.. Кстати, Форсетти, у тебя не найдётся сигареты?..

– Найдётся.

Они остановились на обочине, Форсетти протянул Фьялару портсигар. Тот закурил.

– До маяка, откуда мы отправимся к Императору, примерно час пути. Скоро съезд на Эстакаду, а там – совсем рядом… – сказал Форсетти и добавил, – у нас не так много общих знакомых, но всё же есть. Как Галар?.. Гоин?..