Занятия принимали усиленный ход: мальчик, от природы чрезвычайно подвижный, веселый и живой, засиживался за книгами, убегал к компании сверстников, пренебрегал детскими играми. Бросив книги, маленький Суворов скакал верхом, возвращался усталый, промоченный дождем. Отец делал сыну замечания, выговоры – мальчик стал все больше замыкаться в своем любимом мире. Внутренняя работа продолжалась, препятствия только вырабатывали в ребенке волю, и без того замечательно упругую.

Военным Суворов стал по настоянию прадеда Пушкина

Когда Александру исполнилось 11 лет, к его отцу заехал старый знакомый, генерал Абрам Ганнибал, негр, питомец Петра Великого – «Арап Петра» (прадед Пушкина). Ганнибал поговорил с Сашей, посмотрел его книги, увидел у ребенка любовь к военным наукам и сказал, что блаженной памяти Петр Великий непременно поцеловал бы мальчика в лоб за его настойчивые труды. Ганнибал посоветовал Суворову – отцу определить сына на военную службу, а затем похлопотал, чтобы Александра зачислил в Семеновский полк (так называемый «мушкетерский полк» – охранял царей). И в 12 лет, в 1742г. Василий Иванович записал сына в гвардию, Семеновский полк рядовым

Ганнибал, первый раз увидел мальчика, и произнес: «Добрый будет Воин!». После поступления в полк Ганнибал подарил Суворову именную сабельку самого Петра I. Отец не выпрашивал для сына никаких званий и привилегий, Александр Васильевич долгое время оставался солдатом.

Стоит сказать, что продвижение по лестнице военной карьеры не было для Суворова лёгким. Офицера он получил только в 25 лет, а в чине полковника «застрял» на шесть долгих лет. Звание генерал – майора Суворов получил после войны с Польшей в 1770 году (40 лет), звание фельдмаршала Екатерина II жалует ему в 1795 (65 лет) В 1799 по окончанию Итальянского похода Павел I присвоил Александру Суворову звание генералиссимуса (69 лет) и повелел, чтобы полководцу отдавались такие же почести, как монаршей особе даже в присутствии самого императора. Суворов же, став четвёртым генералиссимусом в истории России воскликнул: «Помилуй Бог, велика милость, велик чин: он меня придавит! Недолго мне жить».

«Снести то на сердце, чего другой снести не мог, есть опыт твердой души, но учинить то добро, чего другой учинить не мог, есть похвальное дело».

Первый чин Суворова.

Суворов начал свою воинскую службу еще рядовым в царствование императрицы Елизаветы Петровны. Первое свое повышение он получил довольно любопытным образом и не на полях сражений.

Летом 1749 года Семеновский полк стоял в Петергофе для обеспечения караульной службы. Суворов стоял на посту у Монплезира (дворца, построенного Петром I и названным «уединение»). Он так ловко отдавал честь при прохождении императрицы, что она остановилась около него и спросила, как его зовут. Получив ответ, императрица поинтересовалась, не родственник ли он генералу Василию Ивановичу Суворову. Узнав, что это его отец, императрица вынула серебряный рубль и протянула его Суворову, но тот отказался взять рубль, сказав, что на посту брать деньги запрещено. Елизавета Петровна похвалила часового, дала руку для поцелуя, а рубль положила на землю у его ног, велев забрать его при смене караула.

На следующий день последовало повышение Суворова в капралы. А этот серебряный рубль А. В. Суворов берег до конца жизни, как свою первую награду.

Так говорил А. Суворов: «Фортуна вертит счастьем как колесо спицами; чем больше удобств, тем меньше храбрости».

«Россия наложила рукуНа Тавр, Кавказ и Херсонес»

В период, когда шла упорная борьба за присоединение Крыма к России, А. В. Суворов одержал ряд блестящих побед над турецкими войсками (Туртукай, Очаков, Кинбурн, Измаил) вынудив Турцию заключить в 1774 г. выгодный для России Кючук – Кайнарджийский договор. По условиям этого договора Крымское ханство объявлялось независимым от Турции и переходило под покровительство России. По договору Россия получала возможность свободного плавания по Чёрному морю, которое снова начинало оправдывать древнее прозвание «Русское море». Россия приобретала важные приморские крепости – Азов, Керчь, Кинбурн, ставшие оплотом империи на южных рубежах. В пределы империи вошли долины Кубани и Терека, пространство между Бугом и Днестром. Султану пришлось выплатить и немалую контрибуцию