Но я чуть не забыл об аспинвальском фонарщике на маяке. Вот здесь он и живет. Вернее, жил раньше. В воображении другого писателя: вон там, под горячим дождем, вон в том направлении, где никто не зажжет свет для нас, хотя в этом и заключался весь смысл работы бедняги-фонарщика на маяке в Аспинвале. Он обрел для себя новый свет и не сумел зажечь свет на своем маяке, фактически уснул на дежурстве, что недопустимо для всякого смотрителя маяка, даже настолько развитого духовно, чтобы обрести вдохновение в Аспинвале. И я призываю: узрите в воображении, сквозь этот горячий дождь, Аспинвальский маяк, прославленный знаменитым польским писателем Генриком Сенкевичем, чьи книги, возможно, ныне не продаются в Польше, но еще непременно будут продаваться и чей великий роман даже сейчас, как я слышал, экранизируют в Риме, с огромным размахом и многотысячной массовкой – через несколько лет этот фильм, несомненно, увидят в Америке, потому-то я считаю уместным обратиться к американцам, ведь канал их – увидят, может быть, не впервые, но впервые по столь доступной цене за билет в кинотеатр, в диапазоне, осмелюсь предположить, от доллара и 25 центов до двух долларов и 40 центов, то есть чуть меньше английского фунта. Этот масштабный проект, предпринятый как дань уважения Генрику Сенкевичу, наверняка поразил бы и мистера Патерсона, шотландца и основателя Английского банка, человека, который начал свой жизненный путь скромным бродячим торговцем и первым задумал Панамский канал… Цены указаны с учетом НДС. И вы, конечно же, знаете, о какой книге я говорю:
QUO VADIS?[42]
После обеда джунгли выглядят как гигантское скопление шпината на горизонте, с редкими вкраплениями одиноких деревьев знакомого вида вроде тех, что растут в Уэстморленде, под ветреным пасмурным летним небом…
Последний шлюз.
Гатун.
Опускаемся на 26 метров в трехкамерном шлюзе.
«Гавайский банкир» – Уилмингтон, штат Делавэр – поднимается в шлюзовой камере, как из пучины Атлантики, вроде как восстает из могилы: американцы прекрасно проводят время на мостике.
И мы сами – тоже наблюдаем, счастливые, радуясь известию, что нас вовсе не разлучат.
Гигантские бетонные фонари, как на бульваре, травяные дорожки, маяк, очевидно на поле для игры в шары, солнце, яростно бьющее в землю; вдалеке – маленькое озерцо посреди джунглей, над которыми кружат стервятники, словно там собирается черная буря; отдельные невысокие пальмы на зеленой лужайке и прямо перед глазами – огромный корабль из Уилмингтона, штат Делавэр, медленно поднимается в шлюзе, заслоняя обзор; в других шлюзах другие суда поднимаются или, наоборот, опускаются, негры тянут канаты, пассажиры на палубах щелкают фотокамерами. По причалу снуют крошечные электрокары.
Где был Килрой, теперь стоит американское семейство, все в темных очках, весело машут руками (я тоже машу), дети сосут леденцы. На фоне неба болтается огромный крюк; три больших корабля на трех разных уровнях; маяк теперь в одиночестве, флаги полощутся на ветру, американский флаг и французский триколор; в поле зрения вновь появляется солнце, черные птичьи тучи, бетон, джунгли и озеро вдалеке; на прежде невинном уэстморлендском горизонте теперь сгущается чернота; маленькие трамвайные остановки на зеленой лужайке и канатная дорога вверху, вагончики из двух кабинок (и катушкой посередине), как аттракционы в парке развлечений – американские горки; стервятники неспешно возносятся в бурю над джунглями; повсюду носятся чайки: мы добрались до Карибского моря.
Вместимость спасательной шлюпки: 4 человека.
(Мартин принял это к сведению.)