– Они ничего не читают. А знаешь, почему они не способны высидеть простое трехактное представление? Да потому, что они чванливы, поверхностны и кроме того… зловредны. Друг к другу. К родителям. К друзьям и, да, в том числе и ко мне.

– Дорогая. Далеко не все на свете обязано тебе нравиться, – увещевает меня мама. – Воспринимай ваше общение как уроки терпения. И терпимости. Тебе прекрасно известно, королева должна быть терпимой. Когда высокий гость из далекой страны предлагает тебе отведать деликатес из вареных лапок ящерицы… тебе нужно улыбнуться и благодарно кивнуть. И сделать вид, что ешь эту мерзость, хотя на самом деле выплюнула ее в салфетку в надежде, что никто не заметит. Не то чтобы подобное произошло лично со мной…

– Хм, мама, это звучит слишком уж конкретно для выдуманного примера, – бормочу я.

– Ну, может, ты и права. Суть в том, что королевские особы должны быть терпимы. К идиотам, в частности. Нет, я не утверждаю, что твои двоюродные сестры идиотки, – уточняет она, увидев выражение моего лица. – Я этого не говорила!

– О, само собой. Ты и не думала так отзываться о моих родственницах, – поддразниваю ее я.

– Но это не единственный пункт в твоем сегодняшнем расписании, дражайшая моя. Как я собиралась сказать, когда меня грубо перебили, – она поправляет мне волосы, – грядет небольшое вечернее событие. Приезжает советник короля…

– Силы небесные, нет. Нет. Нонт. Нэй.

– И-и-и-и-и-и… у него имеется список подходящих тебе женихов, портрет каждого из них и краткие резюме со сведениями о достижениях, характере и манерах. Знаю, по-твоему все это довольно глупо, но важно, чтобы ты выбрала одного из них. Сегодня вечером. Больше никаких валяний дурака, отсрочек и оправданий. Просто выбери одного. И помни: все они со временем начнут храпеть. Но, может, тебе повезет и ты найдешь среди них того, кто обожает трехактные пьесы, романы и чрезвычайно скучные лекции о древних техниках плетения корзин. Все то, что ты так любишь и ценишь.

Она подмигивает мне и выходит из комнаты, дверь за ней закрывается.

– Интересно, правда ли это? Действительно все без исключения начинают со временем храпеть? – спрашиваю я у Розы и Сюзетты.

Сюзетта, нахмурившись, задумывается.

– Наш отец храпит, и потому… мать спит с нами. Храп дяди похож на вопли умирающего медведя. И не заставляй меня вспоминать о нашем деде – его слышно в соседней деревне!

– А, значит, так оно и есть, – расстраиваюсь я. – Хоть бы меня не заставляли выходить замуж. Тогда не пришлось бы терпеть чей-то храп.

Сюзетта одергивает меня:

– Но ты же знаешь, что происходит со старыми девами? У них на носу вскакивают бородавки, на подбородке вырастают волосы, и они умирают в одиночестве.

– Не может этого быть, – протестую я.

В разговор вступает Роза:

– Возможно, ты и права, но… если не выйдешь замуж, то никогда не станешь… личностью. Или, по крайней мере, значимой личностью. Неужели ты хочешь провести остаток жизни среди придворных, которые шепчутся о тебе и жалеют?

– А вам будет жалко меня? – спрашиваю я их.

Они переглядываются. И возвращаются к попыткам втиснуть меня в платье.

Присси и Боланда, мои ужасные кузины, сидят напротив меня. Они выглядят так, будто провели пять часов в гардеробной, готовясь к присутствию на коронации. Присси с ее темно-русыми волосами и огромными глазами одарена внешностью, о которой я могу только мечтать. Боланда – у нее золотисто-каштановые волосы и зеленые глаза – напоминает куклу. Зеленый холм, встающий за ними, оттеняет черты их лиц. Не удивлюсь, если они настояли на том, чтобы сесть именно за этот столик, дабы воспользоваться преимуществами фона.