Они познакомились в Ярославле, когда Али на репетиционном периоде готовил обновление номера школы верховой езды. Люся с инженером по технике безопасности устанавливала трапецию. Али галантно помог девушке спуститься с веревочной лесенки, сказал, что они оба истинно цирковые – оба выросли в манеже.

– Вашу фамилию знаю по лекциям в училище, – польстила Люся.

Али не признался, что в паспорте он Аскер Алимов, псевдоним взят у известной перед войной конной группы, ушедшей воевать в кавалерию и погибшей под Волоколамском, имя и фамилию для афиши предложили в Союзцирке, когда принимали номер, где маленький наездник танцевал на крупе бегущего по кругу коня, прыгал на ходу через обруч… Один из членов комиссии вспомнил о погибших джигитах, заметил, что молодой артист должен возродить династию.

«Али Бек был непревзойден в своем деле, обязан не посрамить его имя, – думал Али. – Когда родится сын, унаследует известную в цирке фамилию, научу всему, что умею». О планах Люсе не рассказал: Люся не хотела беременеть и, значит, на какое-то время покидать манеж, планировала родить дочь, а не сына, как хотел Али, к тридцати годам, не раньше. Али не стал спорить, настаивать и согласился с доводами жены отложить рождение наследника на более позднее время, иначе так прекрасно начатая карьера воздушной гимнастки закончится крахом – придется делать перерыв в работе, возвращать тренировками утраченную ловкость, что довольно сложно, не всегда приводит к положительному результату, бывает, что после родов уже нельзя работать воздух…

Как и Люся, Али не пропускал ни одной репетиции, чтобы оттачивать трюки, разучивать с конем танец, хождение на задних ногах, брать барьеры, кланяться. Подмывало уговорить жену работать вместе, в мечтах видел, как Люся танцует на конском крупе, делает «флажок», «бланш» – из сольного выступления номер превращался в конный аттракцион, занимал целое отделение…

«Подожду, сейчас может обидеться, что смею предложить сменить жанр, тем самым предать семейную традицию…»

Али погладил Абрека, вскочил в седло и шепнул коню:

– Не подкачай!

Ирина Будушевская

Ирина Казимировна не находила себе места – ходила по гардеробной, как зверь в клетке, поламывала пальцы рук, хмурилась.

«Пора прекратить это безобразие! Напишу в профком, дирекцию, наконец, в главк! Нельзя мой номер ставить после коней, они поднимают в манеже опилки с пылью, и мои подопечные задыхаются! К тому же давать подряд номера с животными – грубейшая ошибка!»

Чувствуя настроение хозяйки, собачка поджала хвост, снизу вверх смотрела на дрессировщицу, точно хотела вернуть хорошее настроение, которое необходимо для работы.

Сквозь неплотно закрытую дверь донеслась игра Малышева на пиле.

«Надо идти, сейчас начнет жонглировать тростью, шляпой и башмаком, нельзя пропустить, – решила Будушевская. – Один может заполнить целое отделение, умеет, кажется, все, годы его не берут, сохранил задор, который отличает настоящего артиста от случайного в искусстве. А я спасовала перед трудностями, не сумела преодолеть всякие соблазны, в первую очередь замужества, пожелала любить и самой быть любимой, за что жестоко наказана…»

Как все представительницы женской половины человечества, Будушевская завидовала молодости других актрис и искрящемуся таланту Малышева, его куражу, умению удивлять, смешить публику до колик. Однажды попросила клоуна поделиться секретами мастерства, и Малышев ответил, что, когда выходит в манеж, забывает, что работает три десятка лет, оставляет за форгангом все невзгоды, усталость, еще надо непременно любить публику, верить, что она твой лучший друг.