Четверо чужих обросших мужиков в драной одежде дрались с командой. Чужаки, держа в руках дубины довольно жуткого вида, напирали, пользуясь превосходством в длине своего оружия. Силы были примерно равны, и бой шел с попеременным успехом. Слышались крики ярости, стоны от ушибов, крепкий матерок.

Мишаня никак не мог определиться, что ему делать – он растерялся. Павел крикнул:

– Помогай!

Чем? Как? Мишаня выхватил из костра горящую головню, подскочил сбоку к нападавшему мужику и ткнул ему головней в лицо. Мужик взвыл, волосы у него на бороде затрещали и вспыхнули. Мужик заорал, бросил дубину и схватился за лицо.

Матрос – а это был Никанор – тут же воспользовался удобным случаем и сулицей ткнул нападавшего в живот. Мужик рухнул на землю и засучил ногами. Мишане стало страшно, он отбежал в сторону.

Численный перевес сразу сказался, разбойники дрогнули, и когда Трофим раскроил топором голову еще одному татю, побежали и скрылись в темном лесу.

– Фу, отбились! Сколько же этого дерьма развелось – ни тебе по дороге с обозом проехать, ни на стоянках отдохнуть спокойно не дают. Раненые есть? – спросил Павел.

– Кажись, у меня рука сломана, – простонал Капитон.

На него напали неожиданно, и он не успел защититься. Благо тревогу поднял.

Корабельщики содрали толстую кору с дерева, наложили ее на руку и все обмотали холстиной. Спать уже никто не ложился.

– Молодец, парень, ловко ты головней в харю-то ему ткнул! – похвалил Павел. – А вообще-то знай, что какое-никакое оружие у нас в носу ушкуя лежит: топоры, сулицы – даже меч!

Мишаня кивнул и спросил:

– А почему у него волосья на бороде затрещали?

– Тати по лесам сидят, бани годами не видят и руки после жирной пищи о бороду вытирают. Промаслена борода-то, потому и загорелась. У тебя по годам твоим малым борода еще не растет, откуда тебе об этом ведать?

За полдня они успели подняться до верховьев Пижмы. Тут река уж вовсе узкая стала, в иных местах борта о берега задевали. От берегов команда и отталкивалась жердями. Мишка с интересом ждал – чем это кончится?

Все оказалось проще.

На берегу показался мужик в одних портах – без рубахи и босой.

– Все, добрались до волока! – довольно сказал – Павел.

Мужик на берегу подошел поближе.

– Что, хозяин, перетаскивать будем?

– Будем.

– Две монеты.

Кормчий протянул мужику приготовленные деньги. Мужик свистнул залихватски – так, что уши заложило. Вскоре из леса появились еще мужики, ведущие коней в узде.

Ушкуй выволокли на берег, поставили килем на желоб из бревен, густо смазанных пахучим дегтем, впрягли лошадок и потащили-поволокли. Команда шла следом.

Волокли судно часа три, потом столкнули его в небольшую речушку – носом по течению.

– Счастливо добраться!

Матросы стали отталкиваться от берега жердями, и ушкуй, подхваченный течением, медленно двинулся вперед.

– Ну, видел теперь, что такое «волок»? Мы из Пижмы в Ваю перебрались. Еще две речки впереди, и мы в Волге. А там уж плыви куда хочешь.

– Павел, а почему нельзя по Вятке в Каму? Я слыхал, что Кама в Волгу впадает.

– Спору нет, можно и так. Реки полноводные, и деньги за переволок платить не надо. Только закавыка одна есть. Там, где Кама в Волгу впадает, город татарский стоит, столица ихняя – Казань называется. Мимо никак не пройдешь. И мытари, что деньги со всех судов взимают в пользу хана казанского. К тому же путь сей длиннее, а потому дольше. Понятно?

– Спасибо, понял.

Торгуя в лавке Аникея, Михаил даже не подозревал о множестве преград, стоящих у русского купца на его пути за товаром, и тонкостей, о которых купец не должен был забывать. Это если погода благоволит, нет дождя или бури.